Он прошел суровую музыкальную школу артиста советского вокально-инструментального ансамбля, познал всенародную славу и популярность, открыл свою Америку, но все равно вернулся в Россию и продолжил свой творческий путь. Потому что всегда хотел иметь право своего голоса и возможность самому решать, что и когда петь. И это право он заработал собственным трудом и талантом…
В Израиль с единственным концертом, который состоится 19 сентября, в 20:00, на фестивале «Звуки моря – 2019» в Ашдоде, приезжает заслуженный артист РФ Алексей Глызин.
«Все должно быть талантливо»
– В музыкальной школе вы учились в классе фортепиано, с 12-летнего возраста в вашей жизни появилась гитара, но в московском «кульке» (Московском государственном институте культуры), вы уже «трубили» на дневном отделении эстрадно-духового факультета. Понятно, что настоящему музыканту все равно на чем играть, но ваши инструменты даже не родственные. Как они появились в вашей жизни, какое место заняли и как с ними складываются у вас отношения сейчас?
– Мне кажется, это свойственно людям артистического склада – всегда пребывать в состоянии творческого зуда, находиться в поиске.
– А если определяться с музыкальной специальностью – вы гитарист, пианист или трубач?
– Ну не знаю. Я вообще считаю себя танцором.
– Тем не менее, с каким инструментом обычно рождаются новые мелодии?
– Наверное, это фортепиано и иногда гитара.
Фото: Игорь Алексеев
– Значительная часть вашего репертуара принадлежит вашему же перу. Какие требования у Глызина-исполнителя к Глызину-композитору? Конфликтуют ли эти два ваших творческих начала?
– Обязательно конфликтуют. Я всегда относился к своему творчеству с определенной долей иронии. И склонен к самобичеванию. От своих творений у меня нет ощущения полного удовлетворения. Я не считаю их гениальными. И, думаю, это нормально. Свое произведение всегда хочется сделать лучше и интереснее.
– Какой должна быть песня, ваша или другого автора, чтобы вы взяли ее в свой репертуар?
– Ну, во-первых, важно, чтобы после первого прослушивания никого не стошнило. А во-вторых, чтобы это можно было бы как-то спеть и сыграть. А то, бывает, в песне всего три ноты, и те какие-то шальные. Для меня важно, чтобы в песне были и мелодия, и гармония. Песня должна быть такой, чтобы не было мучительно больно. А что касается непосредственно моих песен, то для меня важно, чтобы никто не смог сказать мне, что я бездарь и халтурщик, и что мне нужно было идти на слесаря учиться. Песня – это не на год и не на два, она должна быть интересна, как минимум, нескольким поколениям.
– В качестве главных критериев хорошей песни вы упомянули мелодию и гармонию, но не поэтическую составляющую…
– Конечно, стихотворная форма должна быть обличена каким-то смыслом. Не бывает такого – хорошая мелодия и плохой текст. Все должно быть гармонично и взаимосвязано. А, в общем – талантливо.
Сам себе режиссер
– До начала сольной карьеры вы успели переиграть в самых главных ВИА Советского Союза: «Добры молодцы», «Самоцветы», «Веселые ребята». Можно ли сегодня, когда все это уже стало историей, вспомнить, по каким причинам происходили переходы из ансамбля в ансамбль?
– Перемещения происходили из-за каких-то разочарований. Всегда хотелось чего-то большего, но не в финансовом смысле, а в творческом. Я всегда искал условия какого-то артистического роста, чтобы было интересно. Как только все это заканчивалось, и я понимал, что большего на этом месте мне не добиться, я двигался дальше. В конце концов, я стал самостоятельной творческой единицей, теперь я сам себе режиссер и сам выбираю что петь. Потому что в «Самоцветах» или в «Веселых ребятах» у меня права голоса не было, за очень редким исключением выбирать мне не приходилось. Каждый ансамбль, где я играл, представлял собой единый мощный коллектив, а творческая индивидуальность, как правило, в них нивелировалась.
– Насколько болезненными были переходы из коллектива в коллектив, и как к этому относились художественные руководители ВИА, из которых вы уходили?
– Самым болезненным был мой уход из «Веселых ребят». По просьбе руководителя группы, какое-то время обо мне не вспоминала пресса, на радио и телевидении перестали звучать песни в моем исполнении – под предлогом, что я, дескать, эксплуатирую репертуар «Веселых ребят», хотя у меня уже был собственный песенный материал… Но постепенно качество моих песен и здравый смысл восторжествовали. Но риск быть преданным забвению все-таки был. Но я тогда об этом не думал – мне нужно было двигаться дальше.
Фото: Игорь Алексеев
– Коль разговор зашел о Карабасах-Барабасах, спрошу: вам довелось поработать с действительно выдающимися худруками Анатолием Киселевым («Добры молодцы»), Юрием Маликовым («Самоцветы»), уже упомянутым Павлом Слободкиным («Веселые ребята») и даже с Аллой Пугачевой, в группе которой вы тоже играли. Дали ли вам эти люди что-то, как наставники? Чему главному научили?
– Обязательно. Каждый из них что-то привнес. У них я научился, как нужно себя вести и как не нужно. Когда я сегодня ставлю себя на их место, то еще лучше понимаю и Юрия Федоровича Маликова, и Павла Яковлевича Слободкина. Каждый коллектив нужно держать в рамках, иначе начинается разброд и шатание. В «Веселых ребятах», например, тебе всегда кто-то дышал в затылок, и ты понимал, что незаменимых людей нет. Музыканты это понимали и старались соответствовать.
Очень «Веселые ребята»
– В «Веселых ребятах», кстати, вы заменили Александра Барыкина – и как гитариста, и как солиста-вокалиста. Были ли поначалу трудности с репертуаром, доставшимся в наследство, с коллегами-музыкантами или все прошло легко?
– В этот же момент в «Самоцветах», откуда я ушел в «Веселые ребята», мое место занял Владимир Кузьмин. Помню, в Благовещенске, где наши гастроли пересеклись, я увидел его в моем сиреневом концертном костюме. В ВИА «Веселые ребята» я влился органично, проблем не было. И с Сашей Барыкиным у меня всегда были прекрасные отношения. Он всегда был революционером, всегда куда-то уходил – был таким Колобком, который и от бабушки, и от дедушки… Ему всегда не хватало творческой свободы, любые рамки его тяготили. У меня много общего с ним в этом плане.
– А песня «Рыжим всегда везет», которую вы исполняли в «Веселых ребятах», – это было сознательное посвящение Пугачевой или случайное совпадение образов?
– Песню написали Павел Слободкин и поэтесса Любовь Воропаева. Думаю, да, подразумевалась Пугачева, это было такое явное ей послание и посвящение.
– На концертах «Веселых ребят» периода 1983-84 годов в финале песни «Belladonna» из репертуара группы UFO, которую опять же до вас в ансамбле исполнял Барыкин, вы очень эффектно становились с гитарой на мостик, после чего свет в зале выключался, и публика не видела, как артист вместе с инструментом из этого мостика выходит. Как вы справлялись с этим сложным, но ярким трюком?
– Ну как?! Это, конечно, требовало определенных тренировок и спортивной подготовки. Но мало было на мостик становится, нужно было еще какие-то ноты в этот момент высекать. Все это было не очень просто. Короче, по-разному было – иногда я сам в горизонтальное положение возвращался, иногда – «с маленькой помощью моих друзей».
Фото: Игорь Алексеев
– Во втором отделении тех же концертов «Веселые ребята» исполняли страшно модную и продвинутую песенную рок-сюиту Чернавского «Банановые острова». Известно также, что вы вместе с остальными музыкантами ансамбля принимали участие в записи этого культового альбома. Но только в качестве инструменталиста и бэк-вокалиста. Почему Чернавский не использовал ваш яркий вокал в качестве сольного?
– Потому что это был полностью проект Чернавского, все песни он спел сам. А на концертах «Веселых ребят» песни из этого альбома, «Мальчик-Бананан», «Зебра» и другие, пел бас-гитарист Сергей Рыжов – очень органичный и пластичный исполнитель, обаятельный толстячок и прекрасный музыкант.
– В составе «Веселых ребят» после телеэфиров с «Бродячими артистами», «Автомобилями» и «Тетей» вы познали настоящую большую популярность. Вы к тому моменту уже были степенным женатым мужчиной, тем не менее, можно ли сегодня, спустя годы утверждать или предполагать, что слава вскружила вам голову? Захлестнула ли вас тогда «звездная болезнь» или вам удалось устоять?
– То, что ко мне пришла настоящая слава, я понял, когда мне стали в магазинах колбасу без очереди продавать! Совсем крышу мне от всего этого не снесло, но некоторые «завихрения» все-таки стали проявляться. Слава вообще людей проверяет на вшивость. Ну и портит, конечно.. Это очень большой соблазн. И хотя, все знают, что людей портят слава, деньги и власть, насколько глубок этот процесс знает только тот, кто через это прошел. Очень немногим удается выйти из этого без потерь. Мне, к счастью, удалось устоять.
– Гастрольная жизнь популярных артистов, как правило, предполагает неформальные способы отдыха после работы, например, шумные банкеты после концертов, возможно, легкие погромы в гостиничных номерах и прочие вольности, которые могли себе тогда позволить творческие люди на выезде. Насколько «Веселые ребята» были веселыми? Насколько веселым в группе были лично вы? Могли ли музыканты «куролесить» на гастролях или в группе царила жесткая дисциплина?
– Ничто человеческое «Веселым ребятам» было не чуждо – были и лихие посиделки, и девушки после концертов. И это нормально, это лучше, чем мальчики. Это такая себе рок-н-ролльная жизнь. Не попсовая, а именно рок-н-ролльная. И при этом все держали себя в руках. Слободкин очень жестко следил за дисциплиной. Не дай Бог музыкант пьяным выходил на сцену – человек тут же увольнялся. Но, если кто-то думает, что жизнь артиста – это только шампанское и девушки, то это далеко не так.
Два Игоря
– Своего младшего сына вы назвали Игорем в честь Игоря Талькова. Кем был в вашей жизни этот человек?
– У нас с Игорем было много общего. Когда мы сблизились, у каждого из нас был похожий период в жизни – я только-только ушел из «Веселых ребят», а он из «Электроклуба». Мы познакомились на съемках «Новогоднего огонька», и до этого момента не слышали песен друг друга. Чуть позже у нас были совместные концерты, на которые, помню, приходили «дяденьки в штатском», чтобы «запрещать» те или иные остросоциальные песни Игоря. Но всегда находились какие-то компромиссы, и наши выступления проходили без эксцессов.
– В вашем репертуаре есть песни Талькова «Моя любовь» и «Летний дождь». Планируете ли вы исполнять эти песни в Израиле?
– Пока не знаю. Но, если попросят, то, конечно, спою.
– Ваш младший сын Игорь – тоже музыкант, он играет в вашей группе. На ваш концерт в Ашдоде он тоже приедет?
– На этот раз нет. Мы приедем малым составом. Если договоримся о больших гастролях в Израиле – тогда да, возьму с собой и сына.
Три главных слова
– Когда-то, на рубеже 1990-х, вы, как и многие тогда, приняли решение уехать из России. Вы выбрали США, поселились с семьей в Лос-Анджелесе, пробовали добиться там успеха. Какой главный вывод вы вынесли из своего эмигрантского опыта?
– Думаю, такой: где родился – там и пригодился! Считаю, для того, чтобы жить в Америке, нужно там все-таки родиться. Гораздо трудней приехать туда сформировавшимся человеком и начинать все заново. По-моему, это не правильно, неблагодарная абсолютно история.
– То есть, уезжать не стоило?
– В любом случае, это жизненный опыт. Ничего особенного я не потерял, а приобрел понимание того, как там живут люди.
– И что заставило вас вернуться?
– Скажем так: я понял, что на родине я нужнее. Во мне дома больше нуждаются. Вот и все.
– Вы всегда были очень популярны в Украине. В конце 90-х вместе с популярными украинскими исполнителями вы записали несколько песен, в том числе и на украинском языке. Кроме того, и на сцене, и в кругу друзей вы с успехом исполняете программные украинские песни «Чорнобривці», «Два кольори» и другие. Откуда у вас знание украинского и что связывает вас с украинской песенной культурой?
– Несмотря на все нынешние разногласия между Россией и Украиной, мы все-таки братья на века. Но, конечно, чтобы так рассориться – это нужно было постараться! Что касается меня, то отец моего двоюродного брата родом с Украины, я часто ездил к родственникам в Винницу. И с «Веселыми ребятами», и уже со своей группой было много гастролей по Украине. Нас всегда встречали радушно. И вообще ничего не предвещало нынешней катастрофы. Я считаю, что нынешняя ситуация – это катастрофа для людей, которых разделили. Из-за этого даже семьи многие разрушились, отношения и тому подобное. От этого никто не выиграл. Ну, кроме американцев. Все остальные в проигрыше. Но это уже политика, я не хочу в эту область вдаваться.
– Возможно, кроме английского и украинского, в вашем арсенале любовь и к другим языкам? Например, к ивриту?
– Конечно. Я знаю три главных слова на иврите: «тухес», «беседер» и «ле-хаим». А, ну и «ма нишма?». Кстати, моего прадедушку по маминой линии звали Исааком. Но, к сожалению, глубоких знаний в области иврита у меня нет. Но мне было бы интересно познакомится с этим языком поближе, выучить его хотя бы на начальном уровне. Я думаю, что это не так сложно, если приложить усилия. Главное – есть желание.
– То есть, в Израиле вы раньше бывали?
– Как минимум, трижды. Два раза прилетал самолетом в аэропорт Бен-Гурион и один раз – в ходе морского круиза. Помню даже, мы выступали на стадионе, и к нам на концерт приехали Биньямин Нетаниягу и Натан Щаранский. Меня тогда поразили принятые меры безопасности, беспрецедентные для нас. Это, конечно, сильная сторона Израиля, хотя, я понимаю, что необходимая – себя нужно защищать.
– Какие еще впечатления остались о нашей стране?
– Самые позитивные. Помню, мы очень удивились, когда увидели на улицах девушек с оружием, как нам объяснили – военнослужащих. Вызывает уважение израильская медицина. У меня есть знакомые в Израиле, они помогут мне по линии здоровья. Хочу как-то приехать, лечь в израильскую клинику и обследоваться на всякий случай. А вообще, Израиль для меня – это умные, креативные люди, которые готовят правильную еду под названием маца. Я люблю мацу.
– В Израиле вы выступите в одном фестивальном концерте с Наташей Королевой. Объединяет ли вас что-то в жизни, кроме общей сцены? Не готовите ли вы неожиданные дуэты?
– Дуэты у Наташи Королевой исключительно с ее мужем Сережей Тарзаном. А если серьезно, то с Наташей мы знакомы давно. Было время, когда я плотно общался с Игорем Николаевым, тогда я и познакомился с Наташей. С тех пор у нас хорошие отношения. Хотя в гости друг к другу не ходим и совместных концертных номеров у нас нет.
– Что ждет почитателей вашего таланта на фестивальном концерте в Ашдоде?
– С большим интересом спустя много лет мы сделаем этот пробный выезд. Жаль лишь, что только на один концерт. Но уверен, это будет интересный концерт – и для нас, и для израильских зрителей. С нетерпением жду встречи и нахожусь в состоянии приятного волнения!
C Алексеем Глызиным беседовал Борис Яблоков
Концерт фестиваля «Звуки моря – 2019» с участием Алексея Глызина и Наташи Королевой состоится 19 сентября, в четверг, в 20.00, в Амфитеатре Ашдода.
Организатор фестиваля «Звуки моря» – городская компания по культуре Ашдода. Ведущие фестиваля “Звуки моря”: Алиса Шилина и популярный теле-и радиоведущий Влад Зерницкий.
Шоу длится около 3 часов. Билеты по субсидированной цене можно приобрести в кассе «Браво» здесь: http://bit.ly/2YJNQxM, а также в кассе Центра искусств города Ашдода здесь: http://bit.ly/2MWrff8.
Фото Наташи Королевой: Вадим Демьяненко, Даша и Инна Цюрко
Фото Алексея Глызина: Игорь Алексеев
Пиар-агентство: Sofia Nimelstein PR & Consulting
Загрузка ...