Эпидемии, даже самые серьезные, приходят и уходят, а хронические заболевания, изнуряющие людей годами, остаются. Об эпидемиях все пишут, говорят, ищут лекарства, разрабатывают вакцины. А в это время миллионы людей в мире страдают от таких болезней, как ревматоидный артрит. Боли, ограниченность движений, невозможность нормально взять что-то в руку… И хотя о таких недугах сейчас писать не модно, но медицина продолжает бороться и с ними, находя новые пути лечения и облегчения страданий.
Сегодня мы побеседуем об этом с профессором Глебом Слободиным, заведующим ревматологическим отделением медицинского центра «Бней-Цион» в Хайфе.
– Доктор, ревматоидный артрит обычно считается спутником пожилых людей. Верно ли это?
– Не совсем. Ревматоидный артрит – это распространенное заболевание, которое чаще встречается у женщин. Раньше, лет 70-80 назад средний возраст его появления был 30-40 лет. В последние десятилетия мы видим, что начало болезни сильно отодвинулось – иногда до 70-80 лет. У меня есть даже 90-летние пациенты, которые только начали страдать этим заболеванием.
– С чем это связано? С изменением образа жизни? Увеличением её продолжительности?
– Наверное, это самое логичное объяснение.
– Кто входит в группу риска этого заболевания и каковы его первые проявления?
– Есть 2 основных фактора возникновения ревматоидного артрита. Первый из них – генетический. Есть определенные последовательности аминокислот в определенных генах, и если человек получил по наследству эту особенность, его организм как бы ждет внешнего воздействия, чтобы болезнь вышла наружу. Мы точно знаем, что воздействуют и приводят к возникновению РА курение и воспаление десен (пародонтоз). Но часто болезнь появляется у людей, которые не курят и не страдают от пародонтоза, поэтому мы говорим, что это лишь часть из многих факторов, которые могут привести к развитию болезни.
– Это может произойти на почве профессиональной деятельности?
– Есть очень много разных заболеваний суставов – более 150, а кто-то говорят и о 180, и некоторые из них действительно могут возникать из-за сферы деятельности, работы. Но именно РА считается связанным не с профессиональной деятельностью, а с повышенной активацией иммунной системы, которая и приводит к развитию заболевания.
– То есть это может быть своеобразным осложнением другой болезни, которой человек страдает?
– Мы знаем, что у людей, страдающих каким-то аутоиммунным заболеванием, нередко появляется вторая или третья болезнь иммунной системы. Если в иммунной системе происходит процесс повышенной активации, это может отражаться на других системах организма, в том числе, это часто затрагивает суставы.
– А каковы первые признаки, симптомы, указывающие на появление РА?
– Как правило, ревматоидный артрит развивается медленно, он не появляется в один день. Люди жалуются на боли в суставах, чаще всего – в суставах пальцев, кистей рук. Появляется утренняя скованность, когда после сна тяжело сжать или наоборот разжать кулаки. Иногда, особенно у пожилых людей, болезнь может начаться остро, с задействованием плечевых и тазобедренных суставов. У молодых это все же чаще начинается с суставов рук, иногда суставов ног.
Пожилым людям иногда очень трудно поставить диагноз, потому что эти симптомы могут вызывать и другие заболевания и даже сочетания разных болезней. А во-вторых, некоторые заболевания могут иметь так называемое атипичное течение, что затрудняет постановку диагноза.
– Как же диагностируют ревматоидный артрит?
– У нас в ревматологии почти нет лабораторных тестов или исследований, которые могут однозначно сказать – да или нет. Поэтому обычно ревматолог ставит диагноз, как будто собирает паззл или мозаику – из анамнеза (истории болезни), физического осмотра суставов, лабораторных обследований (некоторые из них могут сигнализировать, что это наверняка или почти наверняка РА). Хотя порой анализы обманывают: примерно у 30% людей с ревматоидным артритом лабораторные тесты могут быть абсолютно нормальными. И даже маркеры воспаления – СОЭ и CRP – тоже могут быть нормальными. Часто из-за этого происходят ошибки.
И наконец, есть еще разные виды снимков, которые можно сделать: обычный рентген на ранней стадии РА малоинформативен, изменения появляются по меньшей мере через полгода-год, иногда через 2-3 года. В последнее время стали применять ультразвук, на УЗИ можно увидеть наличие воспаление в суставах, но это не всегда ревматоидный артрит. Болезней суставов очень много и они похожи друг на друга. Поэтому нет какого-то одного метода диагностики ревматоидного артрита. Каждый пациент – как отдельная детективная история.
– А чем грозит развитие этой болезни и существуют ли эффективные методы лечения?
– У ревматоидного артрита есть 2 основных негативных аспекта. Первый – это боли, скованность движений и качество жизни, которое у пациента с активным заболеванием может быть довольно низким. Очень тяжело каждое утро просыпаться с болью, когда невозможно разжать руки, когда нужно проснуться за час-полтора до выхода на работу, чтобы немного размяться. Некоторые просыпаются и спешат сразу сделать теплые ванночки для рук, чтобы хотя бы налить себе чашку кофе. Второй аспект болезни – это то, что со временем воспалительные молекулы могут разъедать хрящ, вызывать эрозии в костях. У людей, которые болеют ревматоидным артритом 5, 7, 10 лет – у кого-то раньше, у кого-то позже – появляются деформации рук, пальцы становятся менее функциональными. К сожалению, это случается у 30-35% больных ревматоидным артритом. Но в последние 15-20 лет существуют методы лечения, которые довольно эффективны, и одно из их неоспоримых преимуществ состоит в том, что они практически полностью предотвращают возникновение эрозии и деформации.
– Это какое-то новое направление в лечении?
– Совершенно верно. Эти новые препараты называются биологическими лекарствами, потому что они воздействуют на биологический процесс развития заболевания. Чаще всего они направлены против какой-либо одной специфической молекулы или какого-то белка на поверхности клетки иммунной системы, которая вызывает повреждение, лекарство нейтрализует эту молекулу или эту клетку.
Это достижение науки и технологии. Ученые выяснили, какие молекулы играют главную роль в развитии болезни, разъедают хрящи, и разработали лекарства, способные нейтрализовать эти молекулы. Даже если эти препараты не полностью помогают устранить боли, и люди продолжают жаловаться на неприятные ощущения в суставах, то долгосрочные изменения и повреждения суставов биологические лекарства все равно предотвращают.
Биологическое лечение следует отличать от химиотерапии – люди иногда думают, что это одно и то же. Но химиотерапия убивает клетки, в том числе и здоровые, а биологические препараты никаких клеток не убивают, в большинстве случаев, а специфически нейтрализуют молекулы, они более узконаправлены.
– Подходит ли такое лечение для всех больных ревматоидным артритом? И легко ли их получить у нас, они включены в корзину лекарств?
– Эти препараты включены в корзину медицинских услуг. Пациенты, которым они необходимы, получают их без проблем во всех больничных кассах. Эти лекарства обычно назначают людям с ревматоидным артритом средней тяжести или тяжелым. Люди с легкой степенью РА обычно хорошо реагируют на стандартные противовоспалительные лекарства. Самый известный препарат, с которого мы называем лечение ревматоидного артрита, называется метотрексат, и ему уже 40 лет. Он очень хорошо себя зарекомендовал. А на продвинутой стадии, чтобы добиться эффекта, используются новые биологические препараты, их несколько.
Если состояние пациента не улучшается на фоне лечения метотрексатом или другими стандартными противовоспалительными средствами, ему положено получить от больничной кассы разрешение на биологические лекарства.
– Спасибо, доктор!
Валерия Иткина
Загрузка ...