Эксклюзивное интервью с Ириной Богушевской

– Расскажите немного о том, что ждет Ваших гостей в Израиле.  
– Я вообще очень люблю Израиль, и регулярно стараюсь сюда возвращатьсז. В этом году мой муж устроил мне подарок на день рождения – мы провели его в пустын. Нас окружали только тишина, звездное небо, огонь. Удивительные, ни с чем не сравнимые ощущения.
А касательно концертов… Они в этом году приурочены к 8 и 9 мая, поэтому мы не могли не привязать выступления ко Дню Победы. В нашей семье, как и во всех других, это священный праздник, поэтому во многом мой концент будет привязан к песням военных лет.

– У Вас было очень нетипичное детство: Вы провели его в Багдаде, потом в Будапеште. Детская память подтвердила слова Киплинга о том, что Запад с Востоком никогда не пересекаются?  
– Безусловно! Совершенно разные миры, разная ментальность, разные потребности, традиции, привычки, часто непонятные нам.
– А какие самые яркие детские воспоминания от такой “кочевой” жизни? 
– Действительно, детство было нетипичным, но помню я его урывками. К тому же жили мы как прикомандированные к определенной, достаточно закрытой территории. Поэтому Багдад я помню обрывочно. До определенных пор мне вообще казалось, что я забыла все, что было связано с этим городом, но потом, уже много лет спустя, когда я увидела картины разгромленного города по телевизору, что-то в душе екнуло. Я помнила город как восточную сказку, не в развалинах и оружии, а как удивительно красивое и своеобразное место. Детские воспоминания, которые, казалось, давно погасли, внезапно вспыхнули при таких обстоятельствах.

А Будапешт был, конечно, гораздо более знакомым местом – европейская столица, да и я была уже гораздо старше. Впрочем, я всегда с удовольствием возвращалась в Москву ото всюду и знала, что буду учиться тут.

–  Ирина, Вы закончили престижный факультет, Вы были преподавателем – путь, который если и не гарантирует сытую и респектабельную жизнь, то по крайней мере, дает на нее больший шанс, чем искусство. Почему Вы решили себя после всего развернуть свою жизнь и полностью посвятить ее музыке? 
– Вы знаете, я не задавалась таким вопросом и ничего не взвешивала. Действительно, после учебы я начала преподавать в университете, и это было разумно, и мне нравилось работать со студентами. Но 90-е, развал Союза, экономический коллапс, отсутствие денег заставляли задуматься о дальнейшем. И когда мне предложили работу на радио ведущей, я ни минуты не колебалась. Я пошла туда во многом потому, что мне платили там в несколько раз больше. И сейчас я понимаю, что это было правильным решением, во многом определившим мою карьеру дальше, но на тот момент это просто было одним из немногих вариантов.

–  Вас называют по-разному, эпитеты в Ваш адрес ни разу не банальны: “Марлен Дитрих современности”, “Вертинский в юбке”, “певица для умников” – как вы к ним относитесь? А какой из них самый любимый? 
– Я отношусь с ним с долей шутки, конечно. С одной стороны, это очень приятно и лестно, когда о тебе говорят, что ты практически родоначальница целых течений музыкальных, с другой стороны – эпитеты не являются определяющими. Любимых нет, они все приятные слуху.

–  Очень интересно читать Вашу ленту в фейсбуке. Она очень личная, теплая -Но при этом среди котиков, юмора и света на Вашей странице очень активно выражается Ваша гражданская позиция. Вы привлекаете внимание многочисленных читателей ко всему происходящему, что считаете важным. Почему это для Вас важно – “путать свою личную шерсть с государственной”? 
– Вы знаете, раньше моя лента была гораздо более политизированной. Накануне Болотной площади и Марша несогласных я очень активно выражала свою политическую позицию. Мне казалось, этим можно многое изменить. Оказалось, изменить ничего нельзя, поэтому удельный вес котиков в моей ленте возрос.

 – Что это дало Вам? Каково это – быть красивой талантливой и умной и образованной женщиной? 
– (смеется) Иногда по утрам я смотрю в зеркало и понимаю, что я просто талантливая и умная. А иногда после концерта я понимаю, что я просто образованная и привлекательная. А иногда вообще никак себя не ощущаю. Невозможно было бы жить с осознанием, что я такая-то и такая-то. Поэтому я предпочитаю никак себя не воспринимать.