Режиссер культового спектакля «Мастер и Маргарита» и исполнитель роли Воланда – Сергей Алдонин, привез в нашу страну свою выдающуюся работу впервые за двадцать лет ее успешного существования. Вместе с ним прибыла в аэропорт Бен-Гурион исполнительница неоднозначной роли Геллы – Наталья Булыга. Артисты рассказали о своих планах на путешествие по Израилю, поделились мистическими историями, связанными с Мастером и своими ожиданиями скорой встречи с израильской публикой, а так же раскрыли секрет успеха спектакля.
– Сергей, Вы прилетели в Израиль немнго раньше начала гастролей, чтобы познакомиться поближе со страной. Внесет ли визит в Иерусалим какие-то корректировки в ваш сценический Ершалаим?
– Да, именно с этой целью мы и приехали пораньше, чтобы погрузиться в эту особую атмосферу, потому что многие сцены романа посвящены Иерусалиму, истории и Иисусу Христу. Мы хотим немного и погрузиться, и освятиться. Хотим это сделать еще и перед Рождеством и Новым Годом тоже, потому что позже уже физически не успеем. Да и вообще, подышать здешним воздухом, посмотреть на публику, которая ходит по городу. Мы так часто делаем: я беру с собой одного актера или актрису и приезжаем раньше. Особенно, в те места, которые не знаем, например, мы так ездили в Прибалтику, некоторые европейские страны.
– Вы уже придумали себе маршрут или конкретные места, где побываете непременно?
– Обязательно храм Гроба Господня. И еще мы хотим в Вифлеем съездить. Наташа Булыга очень хорошо во всем этом разбирается, знает наизусть Библию и Евангелие. В общем, она такая очень православная и хорошо научно подкованная. Поэтому я абсолютно спокоен, она выберет только самое интересное и будет отличным гидом. Расскажет все непременно. Так что я наперед ничего не буду читать. Прочту уже потом, после посещения святых мест.
– Что для Вас значит сам спектакль «Мастер и Маргарита»? Ведь это был Ваш дипломный проект. Постановка уже двадцать лет на сцене, а страсти не утихают: кто-то за, кто-то против. Мне кажется, это лучшее доказательство признания для артиста.
– Да, совершенно точно! Поэтому спектакль и живуч, что одни его восхваляют и ходят на каждое прелставление – есть зрители, которые видели спектакль уже и пятьсот раз. Это своеобразный клуб поклонников уже. Есть также люди, которые ненавидят постановку и тем не менее каждый раз приходят, а потом поливают грязью в интернете. Но это и есть тот самый секрет живучести. Потому что и сам роман получал очень разные отзывы у населения. А Булгаков от этой неоднозначной реакции публики сильно пострадал: именно из-за этого он вообще боялся дописывать роман, не то, что выпускать. Более того, он же сжег половину романа, как и Мастер. Я изначально вовсе не собирался ставить этот роман.
– Как же тогда появилась идея?
– Меня заставил Марк Анатольевич Захаров. А потом сказал: «Вы вообще присмотритесь к своему спектаклю. Он может вас кормить всю жизнь». Я, конечно, посмеялся. И посмотрите, что происходит. Прошло двадцать лет. В течение этого времени я пытался спектакль закрыть, мол, сколько уже можно играть. А зритель не дает и продолжает ходить. Нас все время приглашают на гастроли. И мои ребята говорят: «Зачем закрывать, если мы можем ездить, а публика нас так хорошо принимает?»
– Отличается ли нынешний спектакль от предыдущей своей версии?
– Мы иногда меняем сцены. Одни играем, а через время другие не играем, новые делаем. Что-то убираем, что-то возвращаем, чтобы не надоедало, и была всегда свежесть, новизна. Вот сейчас блок молодых артистов тоже ввелся: очень хорошие и талантливые ребята, чтобы нас стариков немного скрасить (улыбается). Мы же стали медленнее двигаться по сцене. Тот темпоритм, который мы задавали, будучи студентами, они будут сохранять.
– Кто придумал вот эту бровь шикарную Воланду?
– Я, не сам, с ребятами, конечно. В то время же у нас не было ни гримеров, ни чего бы то ни было еще. Кто-то что-то придумывал сам себе. Сначала на бумаге, потом на лице, многое меняли. Я изначально играл роль Фагота-Коровьева. И у меня был грим классический по описанию: костюм клетчатый, усики, треснувшее пенсне и прическа в стиле тридцатых годов. Воланда тоже я придумал, потому что очень люблю этого персонажа. И он не дьявол. Он один из черных ангелов. Слишком этот дьявол добрый для того, что он делает, и спасает кого можно. Поэтому Воланд циничный, осторожный и «убирает мусор», а также людей, которые уже ничего не привнесут в жизнь. Им пора уходить. Спасибо, намусорили и до свидания.
– Воланд – достаточно мистическая фигура, а Вы – человек верующий. Бывают ли в связи с этим какие-то мистические события? С ролью, в которую постоянно окунаетесь?
– Это вопрос задают не только мне, но и всем участникам спектакля и мы, не сговариваясь, отвечаем одинаково, даже если что-то и происходит, то исключительно в виде веселого приключения или сюрприза. Самое страшное, что может произойти – это взорвется фонарь над актером. Правда, над одним и тем же человеком это произошло повторно. Такое было единственный раз. Я задумался, почему именно над ним? А это был исполнитель роли Мастера. А потом этот актер ушел из труппы. Как-то вел себя не очень хорошо, и мы его убрали, нашли со временем хорошего. Я никого не выгоняю, мы формируем ситуацию так, чтобы ушедший актер не чувствовал себя обиженным. Так у нас появился новый, очень хороший Мастер. Если это считать мистикой, то у нас никто не болеет и не умирает. И вообще, считаю, что это полная ерунда. Многие актеры, не звездные, говорят: «Я готов в любом спектакле у тебя сыграть, только не в «Мастере и Маргарите». Потому что я суеверный». Я считаю это глупостью и отсутствием профессионализма. Ведь Булгаков – обычный человек. Или вот Гоголя тоже боятся.
– «Мертвые души» и «Вий»?
– Да, кстати, вот, сейчас, мы готовимся к постановке «Вия». Уже написан сценарий даже. Но опять же, кто-то боится. А я говорю, чего бояться? Нужно относиться к этому отстраненно. Если ты начинаешь об этом рассуждать, ты притягиваешь к себе несчастья. У людей всегда что-то происходит, кто-то умирает даже. Но почему необходимо обязательно притянуть за уши идею, что это из-за того, что он там где-то что-то сыграл?
– Это же Ваши первые израильские гастроли. Есть какие-то особенные ожидания от них?
– Вы знаете, я так боялся этих гастролей…
– Почему?
– Не знаю, не могу четко сказать. Вот мы были в Испании, Германии, где-то еще… позже поедем в Америку и я совершенно не боюсь. Мне почему-то кажется, что Израиль сам по себе особый и зритель здесь особый, люди вообще. Здесь же все время что-то происходит, какие-то войны… и как у Булгакова звучит: «Как вы живете?» Мне очень хочется и не терпится показать спектакль. Я, наверное, немного некорректно выразился, мне не то, что страшно, скорее страшновато. Ведь в Израиле искушенный зритель и сюда все наши артисты косяком летят. И недавнее интервью, сделанное по скайпу, имело последний вопрос: «Все возят к нам халтуру, поэтому наш зритель уже не доверяет. Вы тоже с халтурой приедете?». А я изумился, да вы что, какая халтура! У нас же полная труппа едет! Декорации делаются здесь, костюмы мы с собой везем. Более того, сокращать программу спектакля мы не собираемся. Это нас, наоборот, просят: «Может, вы немного сократите? Потому что у вас три часа, а в восемь только начинается». Давайте не будем про это говорить, а просто сыграем первый спектакль и поймем, что от нас не уходят зрители, что можно играть полный вариант.
– Да, это как Толстой в кратком изложении. Неинтересно же.
– Действительно, ну а как иначе? Вы знаете, я первый раз когда создал этот спектакль, еще будучи студентом у Марка Захарова, то первый вариант его шел в трех актах шесть с половиной часов. Это уже Марк сказал, что если вы хотите играть его на больших сценах, сократите, хотя бы до трех часов. И мы с болью резали, потому что все сцены хорошие, они же делались этюдным методом, часто менялись, ведь они все живые. В итоге пришлось сделать канву, чтобы было хотя бы примерно понятно, о чем идет речь.
– Раз спектакль живет двадцать лет, значит все в порядке.
– Живет еще как! Продюсеры говорят, что мы чуть ли не единственные, кто собирает полные залы. Сейчас, по их мнению, такой кризис среди зрителей… Бывает так, что мы приезжаем в город а там, допустим, набирается всего ползала. Мне предлагают дать на радио интервью – я всегда за, мы идем с кем-то из актеров, даем интервью. А потом организаторы восклицают: «Это удивительно! Впервые в этом городе такое видим. Вы даете интервью за два часа до начала спектакля, и они успевают раскупить все билеты!» Но я думаю, это связано с Мастером, а не со мной.
– Наталья, а есть ли у Вас какие-то особые ожидания от спектакля, показ которого произойдет практически на его исторической родине?
– Я жду, что будет чуткий зритель, и все будет, как сказка, которая вдруг оживает. Главное, чтобы в этот миг ничего не сотрясалось – вдруг гроза настоящая или еще что-то.
– А если гроза все-таки разразится?
– Значит, мы все правильно сделали, и так и должно было быть. Я, например, вчера ехала домой и ни с того ни с сего в моем телефоне начал играть «Вальс Пилы» (композиция из спектакля «Мастер и Маргарита» – прим. ред.). Я выключила, а через пять минут она снова включается. Что это? Как так? Почему именно эта музыка? Она у меня в телефоне нигде не выставлена и вообще там полно другой музыки. Как такое объяснить? Вот я и подумала, мистика.
-Значит, все же мистическое влияние спектакля на жизнь актеров имеется?
– Сто процентов. Но мне кажется, у нас спектакль настолько добрый, что не мистическое, а, наоборот, это божественное влияние. Нас Господь хранит, я даже в этом не сомневаюсь. И благословение у нас есть на этот спектакль от батюшки.
– Чувствуется трепет перед встречей с израильской публикой?
– Конечно. Очень хочется ей понравиться. Потому что все равно у людей какое-то свое прочтения Булгакова. А когда Сережа создавал спектакль, как-то все получилось словно в романе. Казалось, что ничего общего с романом, потому что использовалось много черновиков Булгакова. А на выходе и роман, и какой-то капустник, и яркая феерия. У нас же много вариантов, и, действительно, если бы мы сыграли полностью весь спектакль, то, скорее всего, это заняло бы около десяти часов. Хоть Сережа и говорит, что шесть, но я думаю все десять.
– Тогда мы будем надеяться, что ваш театр преподнесет израильской публике самую лучшую программу, которая только может быть.
– Безусловно. Мне очень хочется, чтобы спектакль оценили и приняли. В России, конечно, он очень популярен. У нас в спектакле есть текст, где Мастер говорит: «Как я все угадал». И мне кажется, что Сережа тоже все угадал. Это редко бывает, но у него получилось. И актеры очень многое сделали для постановки, в самом начале.
– Когда еще учились?
– Да, но Сережа сделал больше всех и угадал. Там нет никакого пафоса или чепухи. Все очень четко и ясно. И речь, четко говоря, о пороках человеческих. Ведь все, что происходит в нашей жизни, происходит только по нашей вине. Мы сами создаем себе проблемы, а потом либо преодолеваем их, либо сидим в тюрьме. Одно из двух.
– Спасибо большое за интервью. Сергей, Наталья, желаю вам, чтобы гастроли прошли на ура!
– Спасибо и Вам большое! Приходите на спектакль!
___________
По вопросам приобретения билетов на спектакли обращайтесь в кассу biletru.co.il
Загрузка ...