Приятным весенним днем мы сидели с Генри Давидом, известным израильским актером театра и кино, в уютном итальянском ресторанчике на Старой турецкой железнодорожной станции в Тель-Авиве, пили баварский Paulaner, ели итальянскую пиццу израильского «разлива» и говорили о жизни. Я старался избегать тех вопросов, что часто задают в интервью, и тех, ответы на которые уже есть в Википедии или других публикациях. Мне хотелось услышать другое.
– Генри, ты человек известный. Тебя знает весь Израиль. Весь, кроме меня.
– Тебе повезло.
– Да, не очень. Но это мы сейчас исправим. Как по-твоему, Генри, что о тебе надо знать таким как я?
– Я всегда думал, что буду актером: мои родители актеры, и я просто не видел другого пути. Да и не хотел ничего другого. Но когда я им стал, я вдруг понял, что актером мне быть не хочется. Передо мной открылся актерский мир, и я все о нем понял. Намного больше меня интересовала не моя профессия, а философия жизни.
– Я читал, что ты был «цирковым ребенком», точнее театральным. И что это единственный путь, который ты видел для себя. Я понимаю, что ты не мечтал стать дворником или сантехником.
– Кстати, меня всегда папа пугал: «Будешь плохо учиться – станешь дворником».
– Неужели не хотелось стать космонавтом? Моряком? Летчиком? Выбрать романтическую профессию.
– Знаешь, хотелось. И космонавтом, и моряком, и солдатом. Где-то после 12 лет. Дело в том, что я с раннего детства запоем читал фантастику, но в какой-то момент понял, что для того чтобы стать всеми этими людьми, у меня есть только один путь – в актеры.
– А петь не хотелось?
– Конечно, хотелось. И я пел. Пел в детском хоре, учился в музыкальной школе, занимался с учителями. У меня были задатки, голос. Музыку я и сегодня очень люблю. Мой отец хотел, чтобы я был всесторонне развитым человеком и учил меня играть на фортепьяно.
– Генри, ты все время надеваешь разные маски. Ты с ними сживаешься? Не прирастают?
– Нет. Съемка окончилась – и я снова я. К сожалению.
– Почему к сожалению?
– Оставаться всегда самим собой – это ужасно скучно. Но с другой стороны, я давно понял, что ответ находится в саморазвитии, а не в ролях.
– Генри, ты в душе хиппи?
– Как ты определяешь хиппи?
– Это тот, кто вне рамок. Свободный и не любящий ограничений. Речь не о законах, а о принятой в обществе морали, нормах.
– Тогда да, я – хиппи. У меня никогда не получалось оставаться в очерченных мне границах. Следовать всеобщим правилам, навязываемым извне.
– Я знаю, что в молодости тебя тянуло на поиски духовных учителей. Ты читал Кастанеду, хотел ехать в Китай. Ну и как – нашел ответ?
– Я нашел более правильный вопрос.
– Интересно. И какой же? Какой был и какой стал?
– Это сложно сформулировать. У меня было подсознательное ощущение, что существует нечто скрытое от всех, и что так, как есть, быть не должно. И со временем я начал понимать, что если внутри меня есть вопросы – значит, где-то обязательно есть ответы. Ты спрашиваешь, какой вопрос был – и какой стал? Я не могу это выразить словами. Нет таких слов – это изменение внутреннего ощущения. Направленность поиска. И ответ все время уходит, а я иду за ним.
– Значит, направление есть? Куда идешь? Камо грядеши?
– В темноту.
– И как называется твоя дорога в неизвестность за ответами?
– Каббала.
– Почему вдруг каббала? Почему не ортодоксальный иудаизм? Это же самый что ни на есть еврейский путь.
– В каббале есть точное понимание и объяснение человеческой природы. А что еще нужно, кроме этого? Каббала как раз и является настоящим еврейским путем. В ней все истоки. Она была вначале и уже из нее родились религии. В извращенной форме из нее вывели идеи ненависти, даже идеи джихада. Каббала – это матрица, которую используют во имя добра, но также могут и во зло.
– А колдовать с ее помощью можно?
– К сожалению, нет.
– Как тебе нравится быть папой?Ведь у тебя уже трое детей. Ты строгий отец?
– Папой мне быть очень нравится. А с годами и правда, многое поменялось. Я все больше узнаю в себе своего отца. Однако и детей своих понимаю, видя в них отражение себя.
– Денег все также нет?
– Как не было – так и нет.
– А что тебе «по кайфу»? Чем любишь заниматься, если вдруг появляется свободное время? Хотя, какое свободное время с работой и тремя детьми.
– Да нет, иногда случается. У меня есть свой отдельный кабинет, я имею право закрыться там, в своей тайной комнате, и просто думать. Слушать уроки каббалы и осмыслять через них мир. Понимать его глубже, яснее.
– Какую музыку и музыкантов ты любишь?
– С детства я слушал западную эстраду, Майкла Джексона. Когда мне было 13-14, я открыл для себя мир джаза. Фьюжн-джаз, джаз-рок. И я был в этом лет до 20. Потом увлекся классикой: Бах, Рахманинов. А в последние годы я слушаю электронную музыку.
– С детства ты был знаком с разными знаменитыми людьми. Да и потом, в процессе своей актерской деятельности. Тут Аркадий Райкин – там Армен Джигарханян. Звезды, что называется. Знакомство с кем из людей оставило наибольший след в твоей жизни? Один человек.
– Михаэль Лайтман.
– Что нового у тебя в театре?
– Только что вышел новый спектакль «Книга царя Давида». Я играю там царя Давида. Я всем очень рекомендую посмотреть нашу постановку – это не просто библейская история, а куда интереснее и глубже.
– Последний и самый банальный вопрос артисту: каковы твои творческие планы?
– Что наша жизнь? Игра! Поэтому жизнь – это творчество. А мои планы по жизни – это реализовать свою детскую мечту: я хочу поглотить эту реальность и стать с ней единым целым. Я не хочу быть просто тупым куском мяса.
– Спасибо, Генри. Удачи тебе и в театре, и в поисках смысла жизни.
Беседовал Алексей С. Железнов-Авни
Фото-портреты: Даниэль Камински
Загрузка ...