В музыкально-театральном мире не много существует женщин-режиссеров, а уж в России – тем более. Однако Татьяна Зырянова не только режиссер, но и одна из основателей первого российского музыкального театра. Совсем скоро вместе с труппой актеров она привезет в Израиль один из самых популярных в мире мюзиклов – «Собор Парижской Богоматери». В преддверии спектаклей, Татьяна Зырянова приоткрыла израильским зрителям тайны Собора…
– Расскажите, пожалуйста, как и когда у вас возникла идея поставить мюзикл «Собор Парижской Богоматери»?
– Это один из моих любимых романов Виктора Гюго. Я вообще очень люблю его – это, кстати, видно по моим постановкам – «Человек, который смеется» и пр. Впервые прочитала «Собор Парижской Богоматери» в 14 лет и с тех пор вынашивала и выпестовала идею постановки. Представляете, сколько лет я с ней носилась?! Когда во Франции, в конце 90-ых, вышел мюзикл – прослушала все песни и сразу, до смерти влюбилась в них. Я загорелась поставить мюзикл, хотелось сделать что-то свое, так давно придуманное: нашла человека, попросила перевести с французского подстрочник – тогда еще у нас нигде нельзя было найти оригинальное либретто. Я внимательно его изучила, прочувствовала, перечитала еще раз Гюго и…. написала свой русский текст. Это было 15 лет тому назад. Премьера состоялась в 2002 году. Мы играем наш «Нотр-Дам» уже более 10 лет, и всегда спектакль пользуется неизменным успехом.
– Что именно привлекло вас в романе Гюго?
– Знаете, это очень трогательная история, настоящая, очень естественная, хоть и написанная в 1831 году. Виктору Гюго было всего лишь 28 лет, когда он написал «Собор Парижской богоматери». Роман был написан с определенной целью: у автора ведь главный герой не Квазимодо, а готический собор Парижа, который в то время собирались либо снести, либо модернизировать. А ведь идея романа родилась у Гюго не спроста: в закоулках одной из башен великого собора чья-то давно истлевшая рука начертала по-гречески слово «рок». Потом слово исчезло. Но именно из него родилась книга о цыганке, горбуне и священнике. Меня привлекла неординарность произведения, нежность и тайна.
– Когда писали либретто мюзикла, вы придерживались оригинального перевода или вложили в текст свои размышления?
– Знаете, я не придерживалась оригинала. У меня был подстрочный перевод, но оригинального текста в те годы я не могла найти. Кроме этого, я столько раз читала и перечитывала роман, что знаю его наизусть. Я использовала фразы текста Гюго, ну и внесла, конечно, свою лепту – ведь не даром я столько лет размышляла над этим проектом! У меня, как, наверное, и свойственно режиссерам, есть свой взгляд, я понимаю разницу между нашей и французской публикой. Я поменяла некоторые композиции, вложила несколько иной смысл в арии, например у Флер де Лис. В оригинальной версии мне не хватило в тексте искренности в словах, ведь и они играют не последнюю роль в постановке! Мне показалось, что такой вариант будет ближе зрителям.
– Расскажите, пожалуйста, о костюмах и декорациях. Вы отталкивались от французских?
– Нет. Мы их даже не видели. Мы, правда, ездили в Париж специально рассматривать собор. До этого никто из нас его не видел в оригинале. Но это случилось уже после премьеры. Дело в том, что наш спектакль увидели сотрудники французского культурного центра в Москве, и им он настолько понравился, что они спонсировали нашу поездку. Было невероятное ощущение прикоснуться к тому, что ты только себе представлял, посмотреть – правильно ли мы прочувствовали архитектуру, дух собора. Декорации к этому спектаклю выполнены в старых театральных традициях. Наш художник Анатолий Иванов первые декорации расписал от руки, на холстах. Очень тонко, потрясающе красиво! Декорации на самом деле очень оригинальные: главный витраж собора – роза, ведь именно она украшает заполненное ажурными витражами и плетениями центр фасада. Мы сделали галереи, части собора, колокола. Наши шесть химер были сделаны из специального материала, имитация камня. Получилось очень естественно. А костюмы гармонично сочетаются с декорациями, они выполнены в одной цветовой гамме. Художник по костюмам – Татьяна Иванова выделила костюмы яркими пятнами, она старалась, чтобы актеры были одеты монохромно, чтобы их костюмы соответствовали эпохе, стилю и характеру героя.
– Женщина-режиссер до сих пор в России остается большой редкостью. Как вы к этому пришли? Расскажите немного о себе.
– В детстве я училась в музыкальной школе, причем очень забавно получалось – я чередовала фортепьяно и скрипку. Год ф-но, год – скрипка. Потом получила высшее музыкальное. Этого мне показалось мало, и я закончила режиссерский. Сколько себя помню – мечтала создать свой театр. Причем именно музыкальный, а не драматический. В конце прошлого века начала воплощать свою мечту благодаря Александру Тюменцеву – директору и продюсеру театра, который собственно и создал наш мюзикл. Все делала сама: кастинги, преподавала актерское мастерство, вокал. Вот только танцевать не умею (смеется), а то бы и хореографией занялась. А так пришлось найти профессионального хореографа. Так получилось, что наше совместное творчество с Александром постепенно переросло в большое чувство, а потом и в совместную жизнь.
– И последний вопрос: что вы ждете от израильского зрителя?
– Я очень надеюсь, что израильской публике понравится наша версия мюзикла.Со своей стороны мы сделаем все, чтобы зритель остался доволен, артисты очень волнуются и ежедневно по многу часов репетируют и ждут встречи с Израилем. У нас запланированы шесть спектаклей в июле с 20 по 27 в Тель-Авиве, Хайфе, Нетании, Беэр-Шеве, Ашдоде и Петах-Тикве. Мы хотим поддержать вас в эти дни, когда жители большей части страны, не говоря уже о юге, подвергаются обстрелам. Надеюсь, что наши спектакли подарят вам радость и улучшат настроение.
Анна Македонская
«О, Эсмеральда, я посмел тебя желать…»
Загрузка ...