Не дочь Д’Артаньяна
Автор: Римма Осипенко (3)
Что мы знаем о Лизе Боярской? Конечно, она дочь обожаемого Д’Артаньяна, главная героиня новой версии «Иронии судьбы», красавица Анна из исторического боевика «Адмиралъ» – пожалуй, всё.
В июле израильская публика впервые увидит спектакль Московского ТЮЗа «Леди Макбет нашего уезда». В главной роли Катерины Измайловой – актриса Елизавета Боярская
Она почти десять лет работает в Малом драматическом театре (Санкт-Петербург), которым руководит Лев Додин. Театр Додина получил статус «Театра Европы» третьим после «Одеона» (Париж) и «Пикколо» (Милан). Еще один выдающийся российский режиссер, Кама Гинкас, пригласил ее в спектакль Московского ТЮЗа «Леди Макбет нашего уезда», – самую яркую и нашумевшую постановку классики последних лет. За эту роль Боярская награждена премией «Хрустальная Турандот», лауреатами которой были Олег Ефремов, Олег Табаков, Марина Неелова и другие знаменитости российского театра.
«Леди Макбет нашего уезда»
– Елизавета, вы приезжали в Израиль с театром Додина. Нынешние гастроли – спектакль московского ТЮЗа. Вы сейчас работаете в Москве, или вас пригласили на роль в «Леди Макбет нашего уезда»?
– Я продолжаю работать в Петербурге, а в этом спектакле играю как приглашенная актриса.
– Как вам работается с Камой Гинкасом? Вы понимаете друг друга?
– Мне хочется думать, что понимаем, и вообще с ним работать очень-очень интересно. Я никогда не играла у других театральных режиссеров. Это сложно – после десяти лет работы с одним мастером играть у другого. Но надо сказать, что это получилось у меня достаточно легко. Несмотря на то, что Кама Миронович и Лев Абрамович совершенно разные, у них есть общее – отношение к делу, степень погруженности, глобального, подробного разбора. У них разные подходы и вкусы, но, работая с ними, понимаешь, что это не импровизация, а глубокий, серьезный анализ. Кроме этого, Лев Абрамович научил меня быть мобильной, открытой режиссеру. Мне хотелось бы верить: Кама Миронович видит, что я понимаю все его просьбы и стараюсь их воплощать.
– Как вы отнеслись к предложению Гинкаса поучаствовать в его постановке?
– Три года назад мне позвонил Кама Миронович и предложил роль в «Леди Макбет нашего уезда». Я была обескуражена, поскольку никаких планов, кроме моего театра, у меня не было. Но если бы мне хотелось где-нибудь поработать, то именно в Московском ТЮЗе и именно у Гинкаса. Мне очень нравятся его спектакли, режиссерский почерк, сущность. Он яростный, безжалостный, откровенный, в чем-то животный. У Гинкаса все доведено до отчаяния. Кроме этого, мне нравится, как Кама Миронович использует прозу – актеры играют ее как драматическую пьесу, а это очень сложно. Когда Гинкас пригласил меня, я сразу согласилась. Во-первых, это великое произведение и роль, о которой мечтает каждая актриса, во-вторых, это возможность работать с великолепным режиссером.
– Гинкас выстраивал спектакль вокруг вас как главного персонажа и приглашенной звезды?
– Кама Миронович, как и Лев Абрамович, не выстраивает постановку вокруг одного артиста. Все вместе в одной упряжке рождают спектакль. Нет главных и второстепенных ролей. И это самое правильное.
– Почему спектакль называется «Леди Макбет нашего уезда», ведь у автора «Мценского»?
– Так было вначале у Лескова, он потом определил название уезда. Гинкас этим внес в спектакль универсальность происходящего – наша история могла произойти везде. Причем как раньше, так и сейчас.
– Что в этом спектакле важно лично для вас как актрисы?
– Как актриса я никогда не стояла на сцене два часа, не уходя с нее ни на минуту. С героиней постоянно что-то происходит, она от начала и до конца несется вперед, как локомотив, нет момента, чтобы выдохнуть. Было очень интересно произносить ремарки автора как свои реплики, выражать свои чувства, играть. Тяжело привыкнуть к такого рода существованию, к такой биологии, но интересно необычайно.
– Образ Сергея, возлюбленного вашей героини, – один из самых сексуальных в пуританской русской литературе. Его играет Игорь Балалаев, с которым мы не знакомы. Расскажите, пожалуйста, о нем и его герое.
– Прежде всего, в нашем спектакле роль Сергея решена неожиданно. Игорь – артист очень привлекательный, яркий и музыкальный. В основном он играет в мюзиклах, что делает его необычайно пластичным. В нашем спектакле нет классического прочтения образа Сергея – манкого любовника, неотразимого красавца. Игорь красивый мужчина, это данность, но у Камы Мироновича Сергей, скорее, деревенский… может быть, увалень… Отношения с Катериной для него не страсть – просто так случилось, и ладно. Не было бы ее, была бы другая. Ему просто хочется, чтобы рядом лежала симпатичная молодая бабенка. Он не соблазнитель, а Емеля, в хорошем смысле слова. Сергей сам в какой-то степени жертва разбуженного им вулкана, он совершенно не хотел и не ожидал всего, что произошло. Он бы просто соблазнил, насладился и пошел в другой двор, к другой хозяйке. Игорь очень точно играет своего героя, да и с остальными партнерами мне повезло. Хотя если в театре два таких режиссера – Кама Гинкас и Генриетта Яновская – труппа не может быть другой. Они все очень талантливые, чуткие, внимательные. Хотя моя героиня – центр происходящего, мы рассказываем эту историю все вместе. Как и у нас в театре, каждый артист – инструмент, часть оркестра. Для меня рождение этого сложного спектакля оставило какие-то легкие воспоминания, благодаря партнерам.
– Вы могли бы влюбиться в такого мужчину, как Сергей?
– Нет.
– Почему?
– У меня не было таких обстоятельств. Катерина – женщина на последнем издыхании, человек, лишенный воздуха. Как будто она сидит под водой, еще полсекунды и захлебнется. Она в прекрасном возрасте, каждая ее клетка сочится жаждой любви. Но в реальности только скука, безысходность, практически смерть при жизни. Сергей для нее – глоток воздуха. На его месте мог быть кто угодно, он ей просто подвернулся. Грубую, неромантическую интрижку Катерина возводит в ранг невероятной любви, которая заново открывает ей жизнь. Она чувствует мужчину, чувствует страсть. Она по-другому видит, слышит, думает. Она готова на все, только бы не вернулось это страшное состояние полусмерти. Страшные преступления Катерина совершает не из-за своей жестокости и кровожадности, а потому что не хочет возвращаться обратно.
Актриса – дочь актеров
– Вы должна были непременно стать актрисой, или были другие варианты?
– Вариантов было много, но на внутреннем уровне, наверное, все было предопределено. Я боялась себе признаться, что хочу заниматься этой профессией. Готовилась поступать на факультет журналистики Санкт-Петербургского университета, но за несколько месяцев до поступления озвучила семье то, что долго от себя гнала. Наверное, это естественно – в семье хирурга дети становятся врачами, а у родителей-актеров дочь хочет поступать в театральный. Кулисы, гастроли, съемочные площадки… Конечно, все это индивидуальные предпочтения, но, когда растешь в разговорах о театре, он становится судьбой.
– В начале карьеры вам помогало, что вы «дочь», или мешало? Какие у вас взаимоотношения с папиной славой?
– Мешало и ко многому обязывало. Каждый ребенок с фамилией известного родителя, поступая в театральный вуз, получает двойную дозу внимания. С одной стороны, от преподавателей, которые пристально пытаются рассмотреть лично тебя. С другой стороны, волна негодования и нелюбви других абитуриентов, которые думают, что ты, конечно, поступаешь по блату. Это неправда, театральное ремесло – единственное, где не обмануть. В другом институте ты можешь списать и сдать экзамен. Здесь ты выходишь на площадку, и если делаешь плохо, то это видно. Какое-то время мне пришлось побороться с предрассудками, но нас на курсе сразу погрузили в учебу, и все различия стерлись. У меня быстро исчезло ощущение, что на меня как-то по-другому смотрят. Я доказывала только себе: я могу сама, я могу сама… Сейчас я смотрю на новое поколение детей известных артистов. Паша Табаков – сын Олега Павловича, Ваня Янковский – сын Филиппа Янковского и Оксаны Фандеры. Замечательные мальчики, фактурные, прекрасные артисты, которые сегодня проходят то, что прошла я. Но ничего, в этой жизни все не случайно.
– У вас маленький сын, вы много снимаетесь, играете в театре, гастролируете. Как у вас получается все совмещать?
– Не знаю, как получается. Сейчас в моей жизни есть только сын и работа. Все посиделки с друзьями, вечеринки, салоны красоты, массажи – это мимо. Либо спектакли, репетиции, съемки – либо ребенок, все свободное время я стараюсь проводить с Андрюшей. С Максимом [актер Максим Матвеев, муж Лизы Боярской – ред.] тоже видимся урывками, или он ко мне приезжает в Петербург, или я играю в Москве.
Красивая, знаменитая
– Несмотря на то, что ваша жизнь поделена между работой и сыном, вы – одна из самых красивых и популярных актрис России…
– Спасибо…
– Как складываются ваши отношения с собственной славой?
– Сложно. Иногда хочется закрыться в скорлупу и не вылезать никуда. Зрителю кажется, что известность – очень приятное ощущение, которое постоянно доставляет удовольствие, и хочешь испытывать его всегда. На самом деле, все с точностью до наоборот, во всяком случае, для меня. Если бы можно было просто стоять на сцене и получать от этого удовольствие, если бы можно было сниматься в кино и все – мне бы этого было достаточно. Трудно объяснить, насколько сильно известность ограничивает твою жизнь. Не пойдешь куда-то лишний раз, не будешь вести себя с друзьями на людях так естественно, как хотелось бы. Сейчас у каждого есть телефоны с камерами, и это сильно раздражает. Если раньше шел по улице и увидел знакомое лицо, было нужно, чтобы под рукой случайно оказался фотоаппарат. Сегодня он есть у всех, и не все люди тактичны. Если я выхожу после спектакля или нахожусь возле съемочной площадки, то, конечно, фотографируюсь, когда меня просят – это часть моей работы. Но когда в шесть часов утра я после бессонной ночи, измученная, сижу в аэропорту, а ко мне подходит человек и спрашивает, можно ли меня сфотографировать, я не понимаю, как можно не догадываться, что актеру сейчас совсем этого не нужно. Если я скажу «нет», он подумает: «Какая высокомерная стерва!» Соглашусь – и через тридцать секунд это появится в интернете, а я не каждую секунду такая, как на сцене или красной дорожке. Я обычный человек и отвечаю за то, как выгляжу на работе, а не в аэропорту, в магазине, в аптеке.
– Чего вы хотите или не хотите?
– Не хочу, чтобы покушались на мое личное пространство. И я искренне благодарна тем, кто разделяет профессию и человека. Перед людьми, которые этого не понимают, я теряюсь. Но в последнее время, спасибо папе, я научилась говорить «нет». Он приходит на какую-нибудь телепередачу, и если даже сто человек хотят с ним сфотографироваться – пожалуйста. Но когда папа находится там, где он не артист, то очень спокойно отказывает, не объясняя, почему. Я все это рассказываю к тому, что известность – вещь очень непростая. Я фанат своей работы, ремесла. Для меня главное заключается в бесконечных репетициях, вгрызании в роль, сомнениях, получается или не получается. В этом счастье, а блестящая мишура – пшик. Если приходишь в эту профессию в погоне за популярностью, то ничего не выйдет.
Подробности и заказ билетов: http://bravo.glamur.co.il/announce/23926
Загрузка ...