Интервью с основателем Khokhlov Family Art: о творчестве, любви к Израилю и поисках вдохновения

Тувия Хохлов – мастер авторских украшений из стекла семейного бренда Khokhlov Family Art. С ним я познакомилась недавно в чудном месте – галерее «Unity Art House».

Его украшения не могут оставить ни одну девушку равнодушной, в них просто влюбляешься. Смотря на его украшения, сразу понимаешь, сколько души и любви вложено в них.

А недавно Тувия провел мастер-класс презентацию по их изготовлению и показал, как же можно при помоши совсем незатейливых инструментов сотворить чудо.

После мероприятия я не могла не задать ему несколько вопросов. 

– Скажи мне, пожалуйста, вообще, как ты пришел к творчеству, тем более к такому изящному, к созданию женских украшений, будучи по образованию вообще медиком?

– Ну, на самом деле, история традиционная. В свое время я был средним сыном по возрасту в семье. Разница со старшим братом очень большая и, значит, конечно же, традиционно, что должны уметь еврейские дети? Либо музыка, либо медицина, либо юриспруденция, либо, на худой конец, творческий ребенок. Музыкальную школу я успешно профилонил. То есть на прослушивании я умудрился соврать шесть нот из семи. То есть это прошло, в музыкальную школу меня, соответственно, не взяли. И я увлекся прикладными искусствами, в частности, чеканкой. Потом, конечно же, была художественная школа. И сейчас я понимаю, что тот базис, который мне дала советская художественная школа, он неистребим. Но за счет того, что методика преподавания была совершенно своеобразная, закончив художественную школу, и поступив в медицинский институт, я практически шесть или семь лет не рисовал ничего. Настолько меня как-то отвернуло. Потому что до сих пор кошмарные сны. Я вспоминаю: «Сегодня рисуем руку. Куда ты смотришь? Это что рука?». Потом, получив медицинское образование, достаточно долго проработал, получил известность, как врач. Я жил в маленьком городе Житомире. Когда мои родители приехали в гости, а город достаточно старый, со старыми традициями, и когда мы пошли гулять по пешеходной улице, навстречу шли люди «золотого» возраста, джентльмены приподнимали шляпу и говорили: «Доброго дня, пане лікарю» (Добрый день, господин доктор). Конечно же, это был бальзам на душу мамы и папы, но я понимал также и то, что моя медицинская специальность, она достаточно уникальна, а с другой стороны это, как я всегда говорю, «благословенные» 90-е годы, я понимал, что долго это не продержится. И, в конечном итоге, примерно через семь лет практической деятельности, я ушел из медицины и потихоньку начал возвращаться к искусству.

– А что стало толчком?

– Здоровье. Я начал что-то пробовать заново рисовать. Понятно, что мелкая моторика уже ничего воспроизвести не могла, но потихоньку начал возвращаться. И, в конечном итоге, уже ближе к тридцати годам, я понял, что мне нужны знания. Я увлекся росписью шелка, я начал делать батик, уже значительно после тридцати, и, конечно же, были метания. Одно время я делал кукол из фарфора. Потом я понял, что мне не хватает образования и обратился к своей приятельнице, которая работает в известнейшем художественном университете России, о том, что мне нужны знания. Она порекомендовала мне потрясающего скульптора, в зрелом возрасте, старой закалки, классика жанра. Я брал у нее частные уроки. Звонит моя приятельница, хохочет, говорит: «Ты представляешь, я ее спросила, как тебе студент? А она сказала, что талантливый мальчик, жалко староват». Потом моему сыну исполнилось восемнадцать лет, а с его матерью мы развелись, когда ему было семь, мы не виделись, потому что они репатриировались в Израиль. В восемнадцать лет сын получил даркон (загранпаспорт), прилетел ко мне в Москву, мы с ним начали снова общаться. И пока сын служил в армии, он периодически думал о том, чтобы попробовать то, попробовать сё, попробовать пятое-десятое. И в один прекрасный день, уже после армии, он прилетел ко мне в Москву на достаточное долгое время. Возвращается ко мне с квадратными глазами и говорит, что увидел как делают лэмпворки: «Я хочу делать лэмпворк». Я говорю: «Ну, хочешь – полный вперед». Я уже занимался к этому времени плотно батиком и миниатюрной скульптурой. Сын начал заниматься лэмпворком. Ему повезло, его учили знаменитейшие мастера. Потом, конечно же, он учился у японцев и дама, которая уже не преподает, к сожалению, в силу возраста. Александр ездил в Венецию, в Мурано, учился там, а я постоянно смотрел и думал, классно, хорошо, хорошо бы было попробовать. И в один прекрасный момент, когда уже здесь в Израиле я ему сделал студию, а сам продолжал жить на две страны, я говорю: «Сань, я хочу, мне нужны для моих платков концевики, которые я хочу». И на тот момент у него была сумасшедшая совершенно загрузка, и он говорит: «Слушай, давай я тебе покажу. Просто тебе покажу, и ты это сделаешь». Он показал, я попробовал, был в шоке! Я орал не своим голосом: «Стекло, огонь – это не мое. Я работаю с нежными материалами. Ни за что и никак». Тем не менее, раз, второй раз, потом мы с ним приняли участие в «Glass’n’fire Expo 2017» в Москве, куда мы вытащили первую совместную коллекцию, такую вот, хулиганскую.

Тувья и Александр Хохловы

– И заняли призовое место?

– Не просто призовое место, а Сашка взял Гран-При в номинации «Шляпная булавка», на секундочку. Учитывая то, что эта выставка по праву считается крупнейшей в Европе, больше ста мастеров со всего мира. И американцы были, и итальянцы. И Сашка берет Гран-При. Мы туда вытащили коллекцию, где умудрились сочетать кожу, шелк, стекло. Например, женские туфельки, инкрустированные стеклянными орхидеями. Или, допустим, женские сумочки, инкрустированные галактиками, которые находились в сердцевине цветка из шелка. Это, конечно, был небольшой шок. Плюс, опять-таки, израильтяне вышли на выставку, вообще, как это так? После этого я начал уже более пристально смотреть в сторону стекла. Мне повезло, я учился у очень известных мастеров, о которых я вспоминаю с огромной теплотой, с огромной нежностью. Это и Anna Artnatur из Новосибирска, ныне моя лучшайшая приятельница и подруга, Юлия Дюбенко из Москвы, мастер с мировым именем, Татьяна Бояринова, это дама, которая имеет свою постоянную экспозицию на острове Мурано в Венеции. То ест это мастера высочайшего класса. И потихоньку это все уже перешло в практическую плоскость. За счет того, что я преподаю, у меня еще есть возможность работать в мастерской, реализовать себя со стеклом. Что собственно и происходит последний год очень плотно. И по сути, все, что меня лимитирует, это то, что в сутках только 24 часа.

– Хотелось бы больше?

– Хотелось бы больше.

– Скажи, а когда вы приняли решение, что уже хватит жить Москва – Тель-Авив и решили обосноваться здесь?

– Это произошло полтора года назад. Причем это было решение из серии: утром проснулся и понял, что я в субботу улетаю. Причем улетаю, что называется с концами. В отличие от большинства людей, которые репатриируются, я ехал сюда с открытыми глазами, потому что я очень долго жил на две страны.

– У тебя не было шока нового репатрианта, не знающего, куда себя приткнуть, чем себя занять?

– Да, у меня не было завышенных ожиданий. В принципе, человек, который жил в разных странах. Когда ты едешь, ты понимаешь, что это там у тебя была репутация, должность, доходы и все остальное. Ты приезжаешь на новое место и начинаешь все с нуля. Я был к этому абсолютно, как я считал, морально готов. Но все же, одно дело жить полтора-два месяца здесь, а потом столько же в Москве, и другое дело постоянно здесь жить. Но, тем не менее, потихоньку начал сотрудничать с «Unity Art», чем безумно доволен. С одной стороны, дамы очень внимательные и деликатные, с другой стороны они не дают расслабляться.

– Ну, да, и могут сделать но-но-но, когда надо.

– Да. Конечно, хотелось бы двигаться более быстро, но…

– Тише едешь, дальше будешь?

– Нет. Понятно, что я сейчас учу интенсивно иврит, и я получил совершенно потрясающие в свой словарный запас слова типа «леат леат». Мало того, что их перевод звучит, как «потихоньку, шаг за шагом», а еще вот такая левантийская ленца, с которой произносят… Не торопись, шаг за шагом и все будет. Конечно же, это очень хорошо.

– Где ты находишь для своего творчества больше вдохновения? В России или Израиле? Что является для тебя этим источником в нашей стране?

– В Израиль я влюблен по огромному ряду причин. Но Израиль мне созвучен еще и тем, что я человек достаточно экспрессивный, экстравертный. Я люблю все яркое, то есть я еще очень тактильный человек. И здесь я делаю те украшения, которые здесь смотрятся органично.

– То есть для российского потребителя они чересчур яркие?

– Да, ярковаты. То, что мы делаем для Европы и России – это более приглушенная цветовая гамма, это более спокойное. Но я же человек кипучий и мне хочется какие-то рискованные сочетания цветов, что-то яркое, что-то необычное. И могу сказать, что здесь эти украшения смотрятся очень органично. Яркое солнце, яркие дамы.

– Более темпераментные?

– Более темпераментные, разговаривают руками и здесь это смотрится очень гармонично. И здесь у меня и у моего сына появились те коллекции, которые у европейских покупателей вызывают «wow!», но «too much». А здесь эти вещи покупаются и носятся. Уже появился пул постоянных покупательниц, которые сподвигают меня на какие-то еще более рискованные идеи. Даже я иногда вынужден сказать: «Дамы, я должен с этой мыслью переспать». Плюс, здесь есть еще одна такая интересная вещь, для меня, как человека, делающего украшения из стекла. Используя местную флористику, тот же инжир, гранат, я получаю огромное раздолье. Потому что в свое время я очень сильно по-хорошему завидовал своей лучшей подруге, можно даже сказать сестре. Она арт-натур, потому что делает ягоды из стекла. Здесь же такого многообразия ягод нет. Она говорит: «А чего ты страдаешь? Смотри внимательно вокруг». Отсюда, собственно говоря, и пошел инжир, гранаты самые разнообразные и тогда на одной из выставок здесь в Израиле, я рассыпал стеклянные зерна граната и рядом рассыпал натуральные зерна граната. И мне было безумно приятно, когда дамы подходили и говорили: «Спорим, я угадаю, что из них стекло, а что нет?» И не всегда угадывали. Это, опять-таки израильское слово «кейф». Это, на самом деле, очень здорово.

– Скажи, ты творческий человек. Откуда такая любовь к татуировкам?

– Ну как, здесь, на самом деле, татуировки – это часть меня. Это не сиюминутное желание. Первую татуировку я сделал в 32 года.

– Ну, я вот так уже предполагаю, что это уже после окончания карьеры врача?

– Да. И даже больше скажу. Каждая татуировка, у меня не было такого, что я пришел и меня забили. Это частично мои эскизы, эскизы очень известных тату-мастеров. Это делалось больше десяти лет и это все история.

– Но ты продолжаешь что-то набивать, подделывать?

– У меня уже места не осталось. Единственное, что меня сейчас останавливает – у меня есть религиозные студенты, и когда я преподаю, я надеваю рубашку с длинным рукавом и так далее. Но мне жутко хочется на тыльной стороне кистей, на затылке сделать татуировки. Но я позволить себе этого не могу. Потому что я с уважением отношусь к людям различных религиозных конфессий и если мы работаем вместе, то соблюдаем некий паритет. Мой паритет – это использование, собственно говоря, закрытой одежды.

– Спасибо большое.     

Сергей (Тувья) и Александр Хохловы смогли объединить свои творческие таланты воедино, под семейным брендом Khokhlov Family Art, который за сравнительно короткий срок стал широко известен не только в Израиле, но и далеко за его пределами. Хохловы неизменно участвуют в различных арт-выставках международного уровня и творческих ивентах разных форматов. 

Khokhlov Family Art – это шедевры из стекла с использованием особых техник изготовления настоящих произведений искусства. Одним из них является относительно молодой метод фьюзинга. Эта технология спекания стекла появилась лишь несколько десятилетий тому назад и в мире найти истинных мастеров, использующих такую технику достаточно сложно. 

Украшения Khokhlov Family Art отличает полет фантазии и неповторимый стиль. Оригинальные фрукты и ягоды, цветочные мириады во всех мыслимых и немыслимых вариациях – все это произведения искусства, созданные отцом и сыном. У мастеров не бывает ни одного одинакового украшения. Каждое по своему уникально и неповторимо, что придает их работам еще больше привлекательности.

Facebook: Khokhlov Family Art

Instagram: @khokhlovfamilyart