Успех, слава и молва преследуют ее с тех самых пор, как в шесть лет она впервые сыграла на сцене свой первый сольный концерт. Девочка-вундеркинд давно выросла и сегодня является безусловным лидером среди фортепьянных исполнителей российской школы. Билеты на ее концерты раскупаются за месяцы вперед. Она играет в лучших залах мира. В ее исполнении современная музыка звучит захватывающе, а давно знакомая классика приобретает новое, свежее и неожиданное звучание. Накануне своих концертов в Израиле Полина Осетинская рассказала, как преодолеть страх сцены и почему Бах самый современный композитор.
Интервью взяла Елены Шафран
— Полина! Добрый день! Давайте начнем не с музыки, а с того, что билеты на концерты некоторых музыкантов стоят сегодня сотни долларов. В залах нет свободных мест, когда, например, китайская пианистка Юджин Ван выходит на сцену в откровенных декольте и нарядах. 250 тысяч долларов за концерт получает китайский пианист Лан Лан. Неужели сегодня нужен трюк, чтобы люди пришли слушать музыку?
— Вы же понимаете, что это абсолютно немузыкальный факт. Это шоу-бизнес. Подобные выступления публика воспринимает как своего рода цирк, который должен дорого стоить. Мир ежегодно плодит огромное количество лауреатов всевозможных конкурсов, которые работают по принципу конвейера. Каждый следующий конкурс выдает свеженькую партию товара. Через два, три, четыре года, когда эта партия свое отработала, она заменяется новой. Старая уходит в утиль. Единицам удается удержаться на плаву и продолжать существовать в режиме этого шоу-конвейера.
— Ваше имя среди звезд русской исполнительской школы. Как вам удается существовать вне этого конвейера?
— Я в эти игры не играю. Не выхожу на сцену с разрезами до пупа, и не устраиваю цирк на сцене. У меня свои правила и своя ниша, которую я очень ценю. Меня часто просят участвовать в проектах с каким-нибудь битом или играть что-то электронное вроде Ванессы Мей, или выступать с раскрученными, но, на мой взгляд, пошлыми исполнителями. В таких ситуациях я всегда слушаю свой внутренний камертон, который был во мне установлен моими учителями Мариной Веньяминовной Вольф и композитором Леонидом Десятниковым. Я все делаю, будучи лично глубоко убежденной и остаюсь верной своим идеалам. Таковы мои правила игры.
— Но драматургию вы используете, как в проекте с Ксенией Раппопорт «Неизвестный друг», который в прошлом году мы видели в Израиле?
— Безусловно. Музыка абсолютно драматична и очень театральна даже безо всяких декораций и световых эффектов. Хотя, световые эффекты я люблю. Так уж устроено наше внимание, при полном свете мы отвлекаемся, разглядываем наряды, наблюдаем за людьми, за их реакцией. Это отвлекает. А когда в зале гаснет свет, человек остается один на один с самим собой и с той музыкой, которую он слышит. Это способствует гораздо более глубокому проживанию и осмыслению музыки.
— Все-таки полностью академического исполнения сегодня не достаточно?
— У каждого исполнителя должна быть своя изюминка. Залог успеха это — интересная программа и харизматичная личность на сцене. На концерт Григория Соколова или Михаила Плетнева мы пойдем независимо от того, что они играют. Потому что даже, если они будут играть «Мотылек» Майкопара, мы получим очень значимое культурное впечатление. Интересны концерты с идеей, с драмой, с внутренним развитием. А не просто наиграли здесь красиво и печально, здесь — быстро, там — громко и весело.
— Если не ошибаюсь, ваш партнер и друг знаменитый пианист Алексей Гориболь даже закончил режиссерские курсы…
— Нет он не заканчивал никаких курсов, но он довольно мастерски с точки зрения драматургии выстраивает свои музыкальные проекты. Они всегда имеют явный смысл, точный адресат и своих визави. Общение с ним в юности меня во многом сформировало как музыканта. Поэтому я тоже люблю создавать темы для своих концертов и давать им яркие названия. Например, у меня были концерты «Танцы, сюиты и серенады», «Люди и маски», «Идоломания-20». С моим другом и коллегой Антоном Батаковым мы делали три тематические программы: «Контрапункт номер 7», «Гравитация», «Ночная музыка». В таком формате я очень люблю существовать. И в этом смысле моя программа, которую я привожу в Израиль, наиболее консервативна.
— Название этой программы — «Приключение фортепьяно» — подразумевает острые, необычные ощущения.
— Эта программа универсальна и даст слушателям возможность пережить целый каскад чувств. В первом отделении абсолютным фаворитом будет Иоганн Себастьян Бах. Я сыграю «Итальянский концерт», а затем транскрипции его произведений, написанные в конце 19-начале 20 века — знаменитую Чакону ре минор в обработке Бузони и несколько хоральных прелюдий в изложении Вильгельма Кемфа. Во втором отделении прозвучит «Аппассионата» Людвига Ван Бетховена.
— Это хит всех времен и народов!..
— По духу она очень светлая, а в финале пронизана ощущением счастья. Контрастом этому «разлитому» по «Аппассионате» солнечному чувству будет последний фортепьянный опус 12 «Аве Мария» Иоганеса Брамса, состоящий их 4 пьес, дающих слушателям большую вариативность чувств и состояний.
— Вы все время говорите о чувствах. Почему вам так важна эта эмоциональная составляющая?
— В музыке я ценю возможность перехода из одного состояния в другое. Это похоже на своеобразный душевный тренажер. Слушая и играя музыку, мы тренируем свои способности испытывать разные чувства, погружаться в разные состояния, переключаться и насыщать себя и интеллектуально и эмоционально.
— Почему в программу выступлений в Израиле вы включили Баха, Бетховена, Брамса? В России и в мире вы известны как исполнительница современной музыки.
— Современной, но не остро авангардной. Я люблю музыку с красивой мелодией и гармонией и с хорошей энергией, которую я могу транслировать слушателям. В Израиле свой первый сольный концерт я решила начать с Баха. Он мой любимый автор, композитор на все времена, музыка которого современна и сейчас.
— И в чем его современность?
— Бах — это разговор с Богом. Он вне времени и пространства. Сегодня мы живем в мире, который полон насилия, жестокости, нищеты и грязи. Обращение к Баху очищает наши души. Он должен звучать как можно чаще. В этом его современность.
— Вы верите в «исцеляющую силу искусства»?
— Музыка — это лекарство для наших израненных душ. Мы все бываем злыми, нетерпимыми. Люди, которые слушают Баха, хотя бы на недолгой момент перестают быть нервными и озлобленными. При кажущейся старомодности его языка он понятен современному человеку. У него нет границ приятия. Поэтому я его так люблю и так ценю.
— А вы когда-нибудь играли Баха на инструменте той поры?
— Конечно. Я много раз играла его на клавесине. Но я думаю, что если бы Бах жил сейчас, он бы был в восторге от возможности современного рояля. Бах писал для клавесина и органа. В то время не существовало таких концертных залов, как сегодня. Музыка исполнялась во дворцах, в залах, скажем, в 50 квадратных метров. Камерные ансамбли играли на жильных струнах, на чембало, клавесине. Сейчас мы выходим в залы на тысячу, на две, на три тысячи мест, где эти инструменты не будут слышны. Я за то, чтобы играть Баха на рояле, но с соблюдением акустических правил, которые существуют в барочной музыке, адаптировав их для фортепьяно.
— Вы сохраняете эти нюансы, играя на рояле?
— Конечно, на рояле возможно играть в барочной манере. Вполне реально и собственно говоря, я этим и занимаюсь.
— Как будут звучать инструменты в будущем? Как будет развиваться фортепьянное искусство?
— Вы знаете, недавно был продемонстрирован робот-дирижер и, возможно, что скоро все живые люди будут заменены на роботов. Не исключено, что через 20-30 лет появятся электрические фортепьяно, которые будут играть концерты сами по себе без нашего участия. Но сегодня я предпочитаю жить в своем мире с настоящими деревянными роялями и бумажными книгами.
— В 1960-х годах, когда появилось телевидение, заявляли, что в будущем театр умрет, но он жив.
— И в 1980-х годах никому в голову не могло прийти, что через 20 лет всё в мире будет зависеть от интернета, и интернет будет абсолютным владельцем умов и голов, и всего остального. Но пока живы настоящие исполнители, в них будет потребность.
— И потребность в создании образа ушедших эпох…
— Понимаете, мы не можем рисовать одно и тоже одинаковыми красками. Каждый музыкант, играя музыку прошлого, все равно говорит о дне сегодняшнем. Но я абсолютно убеждена, что в целом человеческие чувства остаются неизменными во все времена. Меняется антураж, техника, быт. Поэтому я не вижу смысла в музейной реконструкции человеческих чувств.
— Вы начинали выступать еще в советское время ребенком. Что изменилось с тех пор в музыке и какие запросы существуют сегодня?
— В советскую эпоху у людей было мало доступа к информации и свободе. Мы жили в атмосфере умолчания. Но очень многое создавалось вопреки цензуре. И люди уходили во внутреннюю эмиграцию, как многие и сейчас. Музыка в то время была прибежищем, глотком свободы. Достаточно вспомнить концерты Святослава Рихтера, музыкальные «Декабрьские вечера», выступления «Виртуозов Москвы». Сейчас музыка превратилась в товар. И в классической музыке очень быстро стали действовать законы шоу-бизнеса…
— …Где применяются правила рынка. Какие свои стороны вы считаете преимуществом перед другими?
— Вы ставите меня в затруднительное положение, потому что я как-то не очень настроена рассказывать о том, что я считаю в себе выдающимся и о том, что отличает меня от других.
— Я могу сказать: в вашем исполнении даже известные, заигранные вещи звучат по-новому, как будто слышишь их в первый раз.
— Я не играю той музыки, в которую я не верю и не люблю. Даже в произведениях, которые мне не очень близки я старюсь увидеть что-то свое. Мне интересно найти новизну и раскрыть индивидуальность. Я любую музыку «присваиваю» себе, играю ее так, как будто сама сочинила. И это не эгоизм, не себялюбие или гордыня.
— Это профессионализм.
— Я присваиваю музыку себе на правах творца, который создает ее в данный момент. Мы все являемся копиями творца. И создаем то, чего до нас не было.
— Творцу нужна свобода. То, что происходит сейчас в России в искусстве, пугает. А вы не боитесь, что времена вернутся? Или как музыкант с определенным положением и известностью, вы думаете, что вас это не коснется?
— Я не думаю, что кто-то может быть настолько наивен, чтобы считать, что это его не коснется. Вы наверняка знаете, что сидит под домашним арестом наш друг и коллега режиссер Кирилл Серебренников, что закрыли его балет «Нуреев» в Большом театре. Подвергаются серьезным испытаниям и травли множество других людей, чуть менее известных, о которых мы в силу большого информационного поля просто не знаем. Мир стал очень напряженным. Мы нигде не можем себя чувствовать в безопасности. Это повод задуматься и уповать только на то, что тебя «минет чаша сия», но зарекаться от этого безусловно не стоит.
— В феврале прошлого года вы впервые были в Израиле. С тех пор какие события произошли в вашей жизни?
— Я открыла «Центр по поддержке профессионального здоровья музыкантов Полины Осетинской». Не секрет, что у музыкантов в их профессиональной жизни часто появляются проблемы как физиологические — переигранные руки, мышечные зажимы — так и проблемы психологические — боязнь выйти на сцену, забыть текст, вегетативный стресс или наоборот спячка перед выходом на сцену. Мы помогаем музыкантам и людям смежных специальностей решать эти проблемы.
— Это какие-то курсы, тренинги?
— Курсы, тренинги, консультации. Видите ли, работа с телом и работа с мозгом абсолютно взаимосвязаны и необходимы. Не многие из нас обладают здоровым и осознанным отношением к телу, как к своему первому инструменту. В Центре мы занимаемся комплексным сопровождением и ведением таких сложных проблем.
— Интересно, а допустимы лекарства в преодолении страха сцены, например?
— За лекарствами надо обращаться к психотерапевту или к психиатру. Препараты может назначать только врач. Мы «раздаем в руки ключи» для управления стрессом и паникой.
— А допинг допустим? Спортсмены же принимают допинг. Музыкант тоже может под воздействием допинга сыграть шедеврально.
— Я думаю, если музыкант будет пользоваться допингом, он очень быстро загонит себя в замкнутый круг. Эти вопросы надо решать каким-то другим способом. В нашем центре мы как раз и пытаемся объяснить каким.
— Какие у вас остались впечатления о нашей стране после прошлогоднего визита?
— Я совершенно влюбилась. До этого я много лет мечтала, о том, как, когда и при каких обстоятельствах я окажусь в Израиле. Мне казалось, что это должно быть что-то особенное, своеобразное паломничество. И вот мое паломничество совпало с нашими гастролями. К сожалению, у меня не было достаточно времени. Но два дня я провела в Иерусалиме. И это были сильнейшие впечатления, которые должен пережить каждый человек. И я жду не дождусь, когда снова окажусь там.
*********
Сайт Полины Осетинской — http://osetinskaya.ru/
Расписание сольных концертов Полины Осетинской в Израиле в ноябре 2017 года
20 ноября, понедельник, 20:00 — Хайфа, зал «Раппопорт»
21 ноября, вторник, 20:30 – Беэр-Шева, Консерватория
22 ноября, среда, 20:00 — Тель-Авив, Тель-Авивский музей искусств, зал «Асья»
23 ноября, четверг, 20:00 — Иерусалим, «Театрон Иерушалим», зал «Ребекка Краун»
Заказ билетов: http://bestbravo.co.il/announce/56514
Линк на видео: Чайковский. Времена года. Полина Осетинская https://www.youtube.com/watch?v=YEhX1Kz3bYE
Фотографии — © Евгений Евтюхов. Предоставлены организатором концертов — фирмой FGKProduction
Загрузка ...