Рувен Ким – законодатель модных развлечений в Израиле

Рувен Ким – известный промоутер и бизнесмен, импресарио и шоумен, диктующий тренды в индустрии развлечений Израиля является идейным вдохновителем профессионального продюсерского холдинга PROFI Entertainment. PROFI Enertainment с 2000 года успешно ведет свою деятельность и регулярно проводит роскошные вечеринки открытого и закрытого типа для элиты Израиля и других стран. На сегодняшний день продюсерская компания PROFI Entertainment – крупнейший event-оператор в сфере шоу-бизнеса и развлечений Израиля. Компания специализируется на создании, организации и проведении мероприятий премиум класса, разработанных под ключ – масштабные полноформатные концерты звезд мировой сцены, уникальные модные вечеринки, торжества и свадьбы, светские рауты для представителей высшего общества, семинары и тимбилдинг-корпоративы для крупных бизнес-структур.

– Расскажи, пожалуйста, Рувен, как начиналась твоя деятельность, и как ты пришел к тому, что стал по сути законодателем моды в мире клубной и светской жизни Израиля? С чего ты начинал?

– Ууу, как громко сказано… Начну с того, что у меня музыкальное образование. Я играл на аккордеоне восемь лет, окончил музыкальную школу, потом поступил в музыкальное училище, после чего, с определенным надрывом уехал в Израиль в шестнадцатилетнем возрасте. Получается, я прервал свою музыкальную деятельность. Кроме того, я занимался спортом в детстве. Но по приезду сюда жизнь заставила пойти трудиться простым работником. Я был поваром в одном из ресторанов, параллельно учился в очень дорогой элитной школе поваров, которая называется «Тадмор», единственная в своем роде на территории Израиля. Затем я решил продолжить свое обучение и получал новые знания в колледже «Михлала ле-Миналь». Там осваивал специальность управляющего ресторанами и гостиницами. Так я перешел в менеджмент ресторанного и гостиничного бизнеса. А затем, совершенно странным образом в 2000-м году произошла одна история.

– Какая-то удивительная история?

– Возможно и так. Меня тогда очень привлекали клубные тусовки и однажды я понял, что нет ни одного русского клуба, который бы мне во всем нравился на 100%. Это настолько зацепило, что, придя домой, в голове была только одна мысль – я создам свой собственный клуб, в котором будет все так, как бы хотелось мне. Возможно, странная идея, но именно с этого все, пожалуй, и началось. Самое забавное, что впоследствии я устроился на работу в один из клубов просто управляющим, но уже через неделю владелец клуба предложил мне попробовать свои силы в качестве промоутера. А дальше все завертелось с невероятной скоростью: уже через полгода я открыл собственный первый клуб. Это был тот самый ZAMOK – самый большой клуб в истории Израиля. Вообще, стоит сказать, что это был не просто клуб.

– Что-то вроде собственного маленького мира?

– И даже больше! Новые репатрианты чувствовали себя немного отстраненными от израильских реалий и упорно искали свое место встреч, свои парки и прочие места, которые мог назвать своим любой новый репатриант. Тогда не было такой открытости, как сегодня. И вот этот ZAMOK стал своеобразным эпицентром, куда стекались каждую пятницу все новые репатрианты, которые еще пока не могли себе позволить гулять на широкую ногу. Все же в те времена экономика была еще не настолько развита. Для полноты картины скажу: люди приезжали из Ашдода на микроавтобусах по несколько десятков человек – они готовы были ехать по два часа через полстраны, чтобы попасть в наш клуб, пробыть там от силы пару-тройку часов и ехать обратно еще два часа. Представляешь, насколько это было для них важно? А потом оказалось, что эта сила из двух с половиной тысячи человек интересна многим израильтянам. У нас хотели рекламироваться все и от спонсоров просто не было отбоя. Так что мне удалось создать своеобразный свой русский клубный мир.

– Чего такого особенного было в твоем клубе, что люди готовы были приезжать даже из других городов?

– Все просто. Мы дали народу то, чего он всегда хочет и любит – зрелищ. Израильтяне не так любят зрелища, как выходцы из стран бывшего СНГ. Русские приходили себя показать и других посмотреть, но больше всего притягивала развлекательная программа, которая тогда была гораздо насыщеннее, чем сейчас. Сегодня достаточно музыки – и народ пошел в клуб. А тогда в программе было много разных конкурсов, шоу-элементов всевозможных, неожиданных и завораживающих. Представь, музыка резко замолкает, а все две с половиной тысячи человек отвлекаются и даже вовлекаются в процесс шоу. У нас былая особая связь с гостями. Можно было объявить пионерскую вечеринку и всех попросить прийти в пионерских галстуках. И ведь приходили! Сегодня все упирается в то, что мало кто подобную идею поддержит. Мне скажут: «Делай интересную программу, почему я должен ходить, как пионер?». В итоге люди участвовали в том, что им интересно и знакомо, это их объединяло. Тогда было здорово, хотя то, что мы делаем сейчас мне нравится гораздо больше – наши вечеринки стали еще интереснее и подготовлены на еще более профессиональном уровне.

– То есть тогда люди чувствовали себя как дома, даже будучи уже в совершенно другой стране, сплоченные и с друзьями?

– Да, именно так. Музыка отличается и артисты другие, но чувствуешь себя как дома, потому что все свои – это давало возможность новым репатриантам почувствовать удивительную силу, несмотря на свою ограниченность в финансах или каких-то других моментах, которые могли показать их слабость. Но когда они уже окрепли и стали превращаться в, скажем, таких «полуизраильтян», то я понял, что пора выйти за пределы публики Тель-Авива и воплощать новые идеи. Все знают, что именно Тель-Авив является законодателем моды практически во всех сферах в Израиле. Я решил вести себя соответствующе. И тогда стали входить в моду так называемые пикап-бары – эдакие  заведения в лондонском стиле с баром в центре зала и прогрессивной музыкой, где практически никто не сидел за столиками в привычном понимании ночного заведения. На этом и строится принцип пикап-баров во всем мире: пришел, выпил, пообщался и ушел. И в русскоязычном сегменте развлечений я был первым, кто ввел такую концепцию. Ведь раньше было как? Познакомились, угостил напитком, пригласил за столик. А сегодня этого уже давно нет. И это все благодаря пикап-барам. Моим «первенцем» стал Luxor, совершивший настоящий переворот в клубной жизни. На открытие клуба пришло всего пятьдесят человек: люди сначала не восприняли саму идею и стиль. А через две недели мои клубы просто разрывали толпы желающих!

– Почему клубы – во множественном числе?

– Потому что я не проводил такие мероприятия на постоянной основе в одном конкретном месте. Это были серии вечеринок в разных клубах. К тому моменту (2003 год) моя публика окрепла, освоилась и приобрела уже некий статус и вес, для таких людей я раз в месяц в нескольких барах организовывал специальные вечеринки. Идея состояла в том, чтобы собирать знаменитостей, журналистов, моделей, представителей шоу-бизнеса всех вместе в одном конкретном клубном пространстве по воскресеньям. Они все друг друга знают, но в пятницу, как правило, «разбросаны» по разным клубам. Я решил усовершенствоваться как суперпрофессионал и охватил не только клубы, но и стал пионером в создании действительно элитных мероприятий. Приглашения были эксклюзивными, я их раздавал приватно: лично обходил компании, магазины, редакции радио и телевидения, рестораторов приглашал, танцоров, ди-джеев – всех-всех. То есть всех участников шоу-бизнеса и адептов ночной клубной жизни мы приглашали на свою закрытую вечеринку. И только спустя полтора года я начал открывать пикап-бары на постоянной основе. У меня богатый опыт проведения нескольких мероприятий одновременно  например, по три мероприятия в неделю в совершенно разных клубах. Это было очень тяжело: в среду – один клуб, в четверг – другой, в пятницу – третий.

– А как ты собирал народ? При помощи таких приватных приглашений? И люди приходили? Ведь у тебя три дня подряд вечеринки, как их собрать на все мероприятия?

– В то время было очень много клабберов, которые не пропускали ни одной модной вечеринки и могли неделями ходить на все, что интересно – это был их образ жизни. Такое демократическое движение, когда у тебя всегда есть вариант куда пойти развлечься и никто не мешает.

– Что стало следующим этапом твоего развития как продюсера?

– Дальше стали появляться большие мероприятия: концерты различных поп-звезд, таких как Eddi Wata, Светлана Лобода, Иван Дорн, Макс Барских, Жиган, Доминик Джокер, Валерий Меладзе и «ВИА Гра» (2003), группы Quest Pistols, Serebro, Nikita (Украина), Bad Boys Blue, «Акцент» и т. д., Новогодний светский бал, выездные курортные вечеринки Gold Weekend Eilat. И все –  я понял, что это мое, в такой жизни я чувствую себя как рыба в воде. И это ощущение зрело во мне с тех пор, когда еще был музыкантом. Я понял, что это мой мир, моя атмосфера. Не все понимают, насколько это может быть сложно – ты не спишь ночами, теряешь друзей, урезаешь личную жизнь, но делаешь именно то, в чем ты по-настоящему хорош. И поэтому я продолжаю совершенствоваться, работать дальше.

– Тем более, если у тебя есть чувство волны, когда нужно менять формат и открывать что-то новое для себя и людей. Это же нужно обладать каким-то чутьем внутренним, развитой деловой жилкой.

– Если ты не опережаешь на шаг текущие тренды, ты просто не выживешь на рынке. И эти идеи – они повсюду. Не всегда достаточно просто увидеть что-то и понять, что в этом будущий успех. Иногда интуитивно что-то появляется внутри тебя: ночами не спишь, копаешься, размышляешь – и в итоге что-то генерируешь интересное. Но как и любой адекватный человек, я слежу за тем, что происходит в мире: берешь уже работающие идеи и адаптируешь их под Израиль. Тут еще важно сказать, что у русской израильской аудитории нет до сих пор правильного понятия клубной культуры.

– Что ты имеешь в виду? Можешь привести пример?

– Вот раньше посетители вечеринок и сами клубы ориентировались на поп-музыку – русскую или мировую, неважно. И это остается до сих пор. Во всем прогрессивном мире музыкальный вектор уже изменился, а здесь все еще остается часть аудитории, которой нужна именно попса. И даже внутри одного клубного пространства получается разделение: одни люди хотят прогрессивной музыки, а другие все еще нуждаются в поп-музыке и не хотят от нее отходить. И это вносит определенный диссонанс в подготовку крутых вечеринок. Но мы стараемся и можем даже говорить о некоторых положительных результатах.

– Это как ребенка вместо картошки-фри брокколи кормить и он сначала противится, а со временем распробует и понимает, что это и вкусно, и полезно?

– Возможно и так. Суть в том, что Тель-Авив – один из центров европейской клубной жизни и, выходя из модного клуба, ты не можешь не принимать то, что там звучит. Это мода. От нее никуда не деться и нужно просто принять. Невозможно подстраиваться под каждого клаббера. Это он подстраивается под твой стиль.

– Согласна. Вполне логично, ведь их много, а ты один. И если ты не задаешь тон, то они не будут слушать.

– Я больше скажу – Израиль вообще особенный. Русскоговорящие израильтяне хотят видеть здесь Москву. Но это невозможно по многим причинам. В Москве совершенно другие деньги вращаются и там в таком стиле и ритме вся жизнь протекает. Даже утром зайди в ресторан позавтракать, там будет играть хорошая, а то и живая музыка. А в Израиле такого нет. В крупных городах России и Украины ты заходишь просто выпить чаю с друзьями и слушаешь приятный лаунж. А здесь, чтобы послушать приятную музыку, нужно идти в клуб. Но  что делать, если я не хочу в клуб, что если мне хочется в шесть вечера пойти в ресторан, выпить бокал виски, поужинать изысканным кушаньем и послушать красивую музыку? Здесь такой возможности нет.

– Полностью поддерживаю, мне очень не хватает таких заведений…

– Немного уйдем еще больше в сторону ментальности. Израильский менталитет кардинально отличается от русского. Израильтянам коренным неважно как выглядит клуб, им музыка гораздо важнее. А для «русской улицы» клуб должен быть в первую очередь красивым. Израильтяне могут на концерт или свадьбу пойти в своих привычных шортах и футболках, а нам нужны платья, наряды, мужчинам – костюмы обязательно. И это проблема. А требовать от израильтян принятия наших принципов бессмысленно.

– Ну, наверное, нужно время и тогда новое поколение, которое еще пока не особо тусовочноев силу возраста, сможет поменять все?

– Молодежь подрастает и она уже в движении, я начинаю чувствовать, как это происходит. Все сейчас становится динамичнее и быстрее. А мы, когда начинали, в свое время собирали почтовые адреса и отправляли приглашения письмами. Ведь у нас не было сайтов, мессенджеров, социальных сетей.

– Бумажные письма? По обычной почте?

– Да, ты не представляешь: по пять тысяч приглашений в конвертах подписывали и рассылали людям, и ведь народ приходил!

– О, это так волнительно и интересно – получить бумажное письмо с приглашением!

– Да, это приятно. И таким образом нам удавалось собрать те самые две с половиной тысячи аудитории. А еще были плакаты! Это сейчас у нас в офисе девочки нажимают клавишу и отправляют через интернет приглашения сотнями, нам же с партнером приходилось брать ведро с клеем, вместе выходить в полночь и обклеивать все столбы с юга до севера Тель-Авива – на каждой остановке, а в пять утра, возвращаясь домой, видеть, как муниципальные машины снимали эти плакаты прямо на наших глазах. Очень обидно – это же труды твоей бессонной ночи! Или ты стоишь, клеишь этот плакат-афишу в 5 утра, а из автобуса выходит твой клиент и видит, как ты пыхтишь. Но это нормально. Благодаря такому адскому труду мы и выросли в тех, кем сегодня являемся.

– А когда ты собрал свою команду? Ведь одному столько дел переделать просто физически невозможно.

– Тогда у меня не было такой слаженной и компетентной команды, как сейчас. Просто меня окружало много людей, готовых в любой момент помочь. Ты собираешь профессионалов, пытаешься донести свое видение, чтобы они думали так же, как и ты. Это, кстати, тоже очень непросто. Раньше достаточно было потратить пару копеек и собрать 300-400 человек без труда. Многих вообще можно было просто позвать, и они бы пришли, потому, что в пятницу им нечем заняться. А сегодня звонишь человеку, а он в Киеве или Барселоне или вообще в Швейцарии катается на лыжах. В те времена я за 10 дней мог продать 500 билетов без проблем. А сегодня рынок насыщен и границы для всех открыты и повторить то же самое практически невозможно сейчас.

– Тем не менее, ты на плаву. Как ты думаешь, почему у тебя все вышло именно так?

– Самое главное – качество. Есть даже поговорка, что когда ты предлагаешь качество – люди «голосуют» ногами. Поэтому все упирается именно в него. Любое начинание должно стартовать с качества, будь то музыка или персонал: как подается такси, что говорят девушки-хостес, как смотрятся диваны и как свет падает – все это важно, каждая деталь. Даже как выглядит туалет очень важно. У меня был клуб, поход в туалет в котором можно было приравнять к визиту в музей: специальный сет от диджея для создания атмосферы в туалетных комнатах, махровые полотенца, духи, даже жвачки. И это принималось на ура, потому что публика в этом нуждается. Ты даешь то, чего хотят посетители, и делаешь это максимально качественно. Возьмем празднование Нового Года. Гости жаждут, чтобы их столы ломились от количества закусок – так устроен русский человек. Он, может, и половины не съест, но ему важно, чтобы стол был заставлен до отказа самой вкусной едой. Ему не нужна выпивка в баре – он хочет видеть виски, водку и шампанское у себя на столе. И это касается всего! Русскому человеку не нужен диджей, он хочет слушать и наблюдать выступление группы, ему нужно ощущение зимней морозной свежести, чтобы нарядная елочка обязательно. А еще очень важен сервис – русский человек в этом многое понимает и требует. Я родом из Средней Азии и у нас уважение к гостю всегда было на первом месте. Для меня любой гость – это человек, которому ты должен открыть всю душу, кем бы он ни был. И когда ты это воплощаешь в бизнесе, клиент запоминает это отношение к себе  – самого долгожданного и званого гостя – и идет за тобой всегда.

 – И это здорово. Скажи, а как удается финансово осуществлять все задумки и воплощать в жизнь новые идеи, ведь качество всегда стоит дорого?

– Да, ты все верно говоришь. Есть поддержка спонсоров. Есть партнеры-инвесторы. Ты на самом деле берешь на себя огромный риск, вкладывая определенную сумму и ожидая определенную прибыль. Качество стоит действительно больших денег, и аудитория всегда этого требует, даже не будучи готова платить, и тем не менее я рискую и создаю именно то, что задумал. Я вижу общую картину и для меня важен каждый паззл, чтобы она собралась в единое целое. Это первый момент. Второй момент: когда твоя идея готова, тебе нужно ее правильно продать, чтобы люди понимали, что именно покупают и почему ты потратил на это так много денег. Ну и третье – найти этих самых людей, которые способны платить за то, что ты предлагаешь. То есть – четко понимать свою целевую аудиторию.

– Расскажи, пожалуйста, ты скучаешь по своему аккордеону? Или иногда поигрываешь тихими зимними вечерами?

– Я, скучая по своему музыкальному детству, решил, что моя дочка будет продолжать семейную традицию, и отдал ее учиться игре на фортепиано. Я заметил, что у нее есть явные способности, поэтому купил ей хорошее пианино домой. Теперь она мне играет, и я с удовольствием слушаю, наслаждаюсь даже. Но мысли играть самому возникают, хотя я и подзабыл уже много, в будущем, вероятно, вернусь к этому. Вообще творческие задатки для моей семьи не новость: в моему роду было много музыкантов, артистов, например, мой дядя был известным в Средней Азии и России режиссером. И моя работа тоже связана с творчеством, в с режиссурой: любое мероприятие нуждается в качественном сценарии, проработка каждого этапа в создании грандиозного и фееричного мероприятия важна и здесь я чувствую влияние семьи.

– Как ты считаешь, что самое сложное в твоей профессии и что самое приятное?

– Не могу выделить одно, поэтому назову несколько сложных моментов. Самое сложное – удовлетворить потребности клиента. Второе – окружить себя исключительно профессионалами, в Израиле с кадрами в этом плане совсем беда. Сложно удовлетворить клиента, не имея в команде достаточного количества профессионалов. Что касается самого приятного, то тоже два пункта: первый наступает, когда я наконец вижу полную картину готового проекта, а второй – когда гости уходят и говорят: «Спасибо, все было очень круто» и потом возвращаются на наши новые проекты. Больше ничего и не нужно. Достичь этого действительно сложно, но когда уже все готово, то просто получаешь кайф от результата. Это как твой ребенок: он рождается такой маленький, сморщенный и даже немного непривлекательный. Но ты смотришь на него и понимаешь, что он уникален и великолепен, ведь это же ты его создал, и видишь как он растет и делает первые шаги, а потом показывает серьезные успехи.

– Поделись тогда с нами проектами, которые ты планируешь реализовать в ближайшее время.

– Я бы не хотел раскрывать карты. Скажу только, что в ближайшее время мы обязательно удивим израильскую публику. Пусть останется немного тайны, просто следите за нашими новостями и анонсами.

– То есть будут какие-то масштабные и яркие проекты?

– Да, безусловно, грандиозные и очень яркие. Это мое призвание. Я хочу удивить всех и показать по максимуму свой потенциал, создав империю на порядок выше уровнем, чем это было прежде. Раньше я был сконцентрирован на клубной нише, а теперь хочу выйти на большую сцену и международный уровень. Мне еще нужно время, но обещаю всех удивить.

– Отлично! Я искренне тебе желаю успеха, пусть все так и будет. Может, ты хочешь что-то пожелать израильтянам или просто сказать что-то, что я не спросила?

– Хочу только пожелать почаще выбираться на всевозможные концерты, спектакли, вечеринки и веселиться. Именно приятные эмоции и впечатления делают нашу жизнь ярче, интереснее и насыщеннее. Чем больше вы веселитесь и развлекаетесь, тем вы моложе. Это не пустые слова, знаю по себе. Не сидите дома, а продолжайте активную жизнь постоянно!