Саша Клячкина: “Просто пусть будет выбор”

— Саша,  что конкретно вы делаете на свадьбе? В чем состоит ваша профессия?

— То, чем я занимаюсь, называется «орехет ткасим» – ведущая церемоний. Я не тамада и не организую свадьбы, для этого есть специальные фирмы.  Но вообще  это дополнительная часть моей жизни: я  занимаюсь образованием, у меня есть своя организация, которая работает с семьями репатриантов, являюсь мобильным посланником  «Сохнута» в Санкт-Петербурге, читаю лекции. А на светской свадебной церемонии я  исполняю примерно ту же роль, что раввин на традиционной.  В каком-то смысле это тоже просветительская работа.

— И чем отличается эта альтернативная свадьба?

— Мы не очень любим называть ее  альтернативной. Потому что слово это предполагает, что есть некий мэйнстрим, а где-то на полях, на обочине  существует какая-то альтернатива. Нам хочется верить, что однажды наши церемонии станут такой же частью мэйнстрима, как и традиционные. Чтобы это был один из выборов, перед которым стоит пара:  свадьба на 800 гостей в ресторане или маленькая в своем дворе, в белом платье или в синем в зеленый горох, в раввинате или нет.

Наша церемония еврейская. За основу мы берем ортодоксальную традиционную свадебную церемонию, ведь это наши корни. У каждого элемента есть своя собственная история и свой смысл. Например, замечательная и всем известная традиция разбивания стакана — трудно придумать другое настолько же драматичное и красивое завершение церемонии. И это все объединяет нас. Это с одной стороны.

С другой стороны, для многих людей эта церемония не актуальна. Потому что там говорятся слова, которые не связаны с современной реальностью многих пар. Она не актуальна, потому что она создавалась несколько веков назад и современный мир выглядит несколько иначе. Она не актуальна, потому что она неравноправна. Внутри нее  женщина присутствует как один из атрибутов церемонии. А сегодня мы живем в мире, где у женщины есть права. И мы хотим, чтобы это отражалось, в том числе, и в такой важный момент жизни.

Мы верим — церемония должна быть личной.  Поэтому все наши ведущие  обязательно два раза встречаются с парой. Вместе с ними изучаем традиционную церемонию, потому что ведь многие из нас не знают и не понимают смысла тех слов, которые говорит раввин. Пытаемся понять, что означает каждое из этих слов, а затем вместе строим церемонию, связанную с одной стороны с традицией, а с другой стороны — с парой.

Саша Клячкина. Фото: личный архив

— Что конкретно при этом меняется?

-Например, слова благословения. Как правило, почти все пары делают взаимный обмен кольцами, а в традиционной церемонии только мужчина надевает кольцо женщине. Женщина часто говорит у нас под хупой, тогда как в традиционной у нее не предусмотрено слов и действий.

То есть, мы создаем очень личную церемонию именно про этих людей. Поскольку я начинаю общаться с парой за полтора-два месяца до свадьбы, мы уже не чужие люди. И это очень важно, потому что у нас создается какая-то связь, которая чувствуется и под хупой тоже. Я могу внести в церемонию какие-то личные их истории, что-то более забавное или трогательное. Мы обязательно упомянем родителей, если это для пары важно, если родители стоят под хупой. Иногда люди хотят, чтобы под хупой стояло много родственников, пусть даже будет тесно, но если молодые так хотят, значит им так нужно.

Конечно, подписываем ктубу. Вообще-то говоря, это классный документ. Ведь для своего времени он был очень прогрессивным — еврейские мудрецы его создали, чтобы защитить женщину, сохранить ее права при разводе.  Традиционная ктуба выглядит не очень  актуальной, так что мы предлагаем парам самим ее составить. Я всегда говорю ребятам, что это очень удобная вещь. Мы обычно там  даем обещания друг другу, а затем можно повесить ее дома на стенке и в моменты кризиса обращаться: «ты это подписал»! У нас вот с мужем тоже есть ктуба, которую мы составили сами.

— Кстати, насчет документа. После вашей церемонии каков статус пары?

— Наша церемония не имеет юридической силы в Израиле. Но у организации «Хавая» есть юридический отдел, к которому наши пары могут обратиться и подписать отдельную бумагу. Она не сделает их женатыми, у них не будет  стоять «нун» в теудат зеуте. Но она определит некий статус – дети, имущество. И, по сути, этот статус практически индентичен, за исключением некоторых нюансов, обычному браку.

— Или же они могут поехать за границу и расписаться там?

— Мы не рекомендуем нашим парам так делать. Если пара, где оба  евреи по алахе, поженились за границей, а после этого решили развестись, то разводиться им придется через раввинат. А это не самый приятный процесс. Более того, есть и такие прецеденты: пара  подала в раввинат  документы, чтобы начать процесс подтверждения еврейства перед свадьбой, и этот процесс они не прошли. Но их дело осталось в раввинате. Они поженились за границей, потом решили развестись, обратились в гражданский суд по семейным делам. А суд в таких случаях делает запрос  в раввинат: «Вот Вася и Маша пришли ко мне развестись, уважаемый товарищ раввинат, вам есть что сказать по этому вопросу?». А у раввината на них открыто дело. И я сама знаю случаи, когда люди были недостаточно евреи, чтобы пожениться, но достаточно евреи, чтобы развестись.

— Саша, что за люди к вам приходят? Вот такие «недостаточно евреи» или кто-то еще?

—  Условно можно разделить этих людей на две категории. Первые – люди, которые не могут жениться через раввинат, потому что не евреи по алахе. Но при этом они хотят этот обряд, чувствуют свою связь с традициями.  И они хотят отметить этот праздник не на Кипре (хотя некоторые совмещают), а в кругу семьи и друзей. Плюс однополые пары, конечно же.

А вторая категория – это люди, которые не хотят жениться через раввинат. Те, кого не устраивает монополия раввината в этой сфере и весь ортодоксальный формат церемонии. Это люди, которым в принципе не нравится отсутствие выбора и принуждение. И таких людей, к моему личному удовольствию, все больше и больше. Что меня еще очень радует — в эту категорию попадает все больше русскоязычных. Они приходят к нам осознанно, выражая тем самым гражданскую позицию. Я сама выходила замуж не в раввинате, потому что мне было важно, чтобы церемонию проводила женщина.

— А есть ли пары, которые говорят: раввинат нас не примет, но мы хотим точно такую же церемонию, как там, как будто бы с раввином?

— Прежде всего, они не придут ко мне по очень простой причине  – у меня нет бороды. Я не мужчина и не надеваю кипу.  Но, если честно, меня такие желания очень огорчают. С одной стороны, мне важно, чтобы пара получила ту церемонию, которая для них важна. И я не хочу и не имею права подходить к ним в такой момент с осуждением.  Но с другой хочется сказать: ребята, оставьте.

Не знаю, могу ли я это говорить. Мне трудно понять, они приходят оттуда, где их отвергли, и все равно хотят сделать как там. Не осуждаю, но меня правда удивляет – почему? Мне все время хочется поговорить с ними об этом. Но  к моменту, когда мы знакомимся, они уже примерно знают, что они хотят. Они уже достаточно близки к своей церемонии, поэтому пик волнения уже начинает приближаться и тоже не хочется выводить их из зоны комфорта.  Я не для того там.

Понятно, что людям хочется быть в мэйнстриме, чувствовать себя частью целого. Понятно, что может быть давление родственников, и у меня было несколько пар, с которыми мы прекратили процесс подготовки, потому что семья была не готова к тому, чтобы церемонию проводила женщина.

— Русскоязычные тоже бывают к этому не готовы?

— Да, ведь  хочется, чтобы их дети были не хуже других, чтобы церемония не отличалась от той, что у дочки сотрудницы или начальника. Это очень непросто – быть другим. Мы изначально другие, и добавлять «инаковости» мало кто готов.

— Смотрите, на мой взгляд нового репатрианта, ситуация действительно странная. Мы приезжаем с дочерьми, государство говорит нам: да, вы наши граждане по Закону о возвращении, вот вам паспорт, избирательное право и все остальное. Вот только официально выйти замуж ваши дочери не могут, потому что их еврейство по дедушке.  Что на эту тему в обществе происходит, куда продвинулась дискуссия?

—  Есть и дискуссия, и многие политики пытаются на эту тему что-то делать, и наша «Хавая» в том числе. Это непросто. Я в какой-то мере могу понять позицию моих религиозных друзей, которые считают, что ситуация должна остаться такой, какая она есть сейчас. Есть некий страх , и я понимаю его:  если мы сейчас монополию, связанную с браком, уберем из рук раввината,  мы как будто нарушим что-то. И наше государство перестанет быть еврейским. Мы так долго к этому шли,  и его существование такое хрупкое, что дискомфорт этих двух групп – тех, кто не может жениться через раввинат и тех, кто не хочет этого делать – это небольшая цена за сам факт наличия у нас государства.

Но мне кажется, что это безосновательные опасения. Те, кто выбирали раввинат, продолжат это делать. Количество проходящих гиюр не уменьшится и не увеличится. А те, кто не хочет жениться через рабанут, просто смогут это делать в своей стране. Мне хотелось бы, чтобы это изменилось, чтобы монополия в таких жизненно важных сферах исчезла.

Источник: relevantinfo.co.il