Виктор Топаллер о секретах большой политики

Фев 17, 2015Культура

Режиссер, журналист, телеведущий, радиоведущий Виктор Топаллер пережил две эмиграции, что само по себе требует недюжинной силы характера. Он гражданин Израиля и США, обе страны считает своим домом. Его любимый афоризм, принадлежащий Станиславу Ежи Лецу: «Ирония призвана восстановить то, что разрушил пафос». C 14 по 26 марта Виктор Топаллер встретится с израильтянами на творческих вечерах, которые назвал «Диалог разума и любви и секреты большой политики»

– Виктор, вы приезжаете в Израиль. Чего ждать публике – концерта, лекции?

– Концертом это назвать нельзя, поскольку ни петь, ни танцевать, ни показывать фокусы я не буду. Лекция – это тоже что-то из нашей прошлой жизни. Скорее, это можно назвать творческими вечерами, разговором со зрителями и читателями.

– Вы пускаете этот разговор на самотек? Какая-то программа у вас есть?

– Обычно на таких вечерах затрагивается широкий круг вопросов. Мы говорим о политике, ситуации в Америке и в Израиле, моих телевизионных программах. Вы правильно сказали – вечер пускается на самотек. Не полностью, но многое зависит от того, что хотят люди услышать, одна встреча не похожа на другую.

– Вы давно выступали в Израиле?

– Несколько лет назад, точно не скажу. После этого была такая же серия вечеров в Германии, там я объехал тринадцать городов. И в Штатах я тоже постоянно провожу творческие встречи.

– Различается публика, наши бывшие соотечественники, в разных странах?

– Этот вопрос мне задают часто, и на него довольно сложно ответить. Публика с одной стороны различается – с другой нет. В разных странах разные условия жизни – Израиль не Штаты, Штаты не Европа. Но есть у меня одно наблюдения: и в Штатах, и в Европе людей больше интересует, волнует, беспокоит происходящее в Израиле, чем в странах, в которых они живут. В Старом и Новом Свете разговор всегда сворачивает на израильскую дорожку.

– Чем вы это объясняете?

– Я думаю, что здесь есть момент самоидентификации. Где бы человек ни жил, но, если в нем течет еврейская кровь, у него личное, трепетное отношение к Израилю.

– Что значит Израиль для вас?

– Израиль – моя страна, в которой я прожил много лет. Когда я получал американский паспорт, официально поинтересовался, что будет с моим израильским. Успокоился только, когда мне сообщили, что Америка признает двойное гражданство, и я остаюсь гражданином Израиля. Для меня это было очень важно, и теперь я являюсь гордым носителем двух паспортов. Я редко ношу пиджаки, но когда такое случается, на лацкане всегда прикреплен значок – два флажка, израильский и американский. Я считаю, что залог процветания и Америки, и Израиля заложен в переплетении этих флажков. Разговоры о том, что у каждой страны свои интересы, конечно, соответствуют действительности, но в одном я убежден: то, что хорошо для Израиля – хорошо для Америки, и наоборот. Я терпеть не могу нынешнюю американскую администрацию, которая опустила отношения между Вашингтоном и Иерусалимом, что называется, «ниже плинтуса». Это не только проблема для Израиля, это проблема для самой Америки.

– Давайте поговорим о вашей работе на телевидении. У вас сейчас две программы, первой была «В Нью-Йорке с Виктором Топаллером».

– Да, вначале она появилась в получасовом формате, потом стала часовой. Время от времени открывались и исчезали по разным соображениям другие программы. Была ежедневная «Точка зрения», достаточно хлесткая, публицистическая. Потом я запустил «Эхо недели», через некоторое время ушел из нее, и мы сделали «Перекресток», тоже была политическая и провокативная программа, пользовалась большой популярностью. Когда и «Перекресток» был закрыт, во многом по политическим причинам, я придумал «Американский ликбез». Пока он в эфире.

– «В Американском ликбезе» очень много фактического материала. У вас большая группа?

– В Советском Союзе на такой вопрос отвечали: «Полторы калеки». Нет, у меня очень маленькая группа, есть соавтор, он тащит на себе основной груз фактологии по теме, которую мы отрабатываем. Потом начинается написание сценария. Так что моего соавтора можем считать целым калекой, а меня половиной.

– Когда смотришь вашу вторую программу, «В Нью-Йорке с Виктором Топаллером», создается впечатление, что все гости – ваши личные добрые знакомые. Разговор получается неформальный, приятельский. Ваша манера вести программу не напрягает российских гостей?

– Я думаю, что большинство из них не напрягается, а, наоборот, расслабляется. Известные люди, к сожалению, привыкли к откровенному хамству, оно на российском телевидении воспринимается как отвязанность. Или к импотенции ведущих, которые ничего умнее, чем спросить «какие ваши творческие планы, и с кем вы сейчас живете», не в состоянии. Когда с человеком ведется нормальный разговор, он расслабляется и начинает получать удовольствие. Что касается моей связи с гостями в предыдущей жизни – и да, и нет. Со многими нас жизнь сталкивала, но есть люди, с которыми я познакомился только благодаря этой программе. И то, что с экрана чувствуется атмосфера в студии, меня очень радует. Я не веду интервью, я вообще не люблю это слово. Мне больше нравится определение «беседа», спокойный дружеский разговор. Он может быть достаточно жестким, могут возникать довольно неприятные вопросы. Но тем не менее, все в рамках, просто откровенный обмен мнениями.

– Какие из этих программ вы считаете наиболее профессионально удачными?

– Очень сложно выделить. Уже вышло больше тысячи программ, среди которых были беседы с уникальными, выдающимися людьми. Некоторых уже нет с нами. Например, моего друга, замечательного писателя Георгия Вайнера, Елены Боннэр. Ко мне приходили Рязанов, Жванецкий, Акунин… Перебираешь список этих людей и понимаешь, как тебе в жизни повезло, что судьба подарила такие встречи.

– Как состоялась ваша телевизионная карьера в Америке?

– Когда я в 2000-м году приехал в США, существовал канал, принадлежавший покойному Березовскому. О нем никто не помнит – все с такой скоростью разворовали, что канал рухнул. Но я успел сделать у них несколько программ. После этого мне позвонили с НТВ, которое позже стало называться RTVi, и предложили делать программу у них. С тех пор работаю на телевидении. А еще у меня две программы на радио, «Рикошет» и «Полный шалом», которую я веду с известной израильтянам Ларисой Герштейн, моей давней подругой.

– Виктор, на вашем неофициальном сайте есть шутливая анкета. Кстати, вы имеете отношение к этому сайту?

– Нет, я к нему отношения не имею, но понимаю, о какой анкете идет речь. Она перепечатана из газеты «Русский израильтянин», которую мы когда-то создали, ей много лет.

– В анкете написано, что у вас плохой характер. Это правда?

– Со стороны, конечно, виднее, но я считаю, что у меня достаточно тяжелый характер. Я не очень терпимый, очень требовательный, вспыльчивый, часто использующий ненормативную лексику… Вот мы с вами разговариваем, и я очень сдерживаюсь.

– Спасибо за старание…

– Да, непростой у меня характер. Но кому нужны люди с простым характером? Еще я ненавижу дилетантов, которые занимаются не своим делом, пофигистов и халтурщиков. Я люблю профессионалов, причем неважно, чем они занимаются. Режиссер, певец, таксист – все равно. Работать надо профессионально.

– А отдыхать? Как вы отдыхаете?

– Люблю все, что вредно. А еще люблю рыбалку. У нас есть дом в Пенсильвании, мы туда ездим в каждые выходные. Дом на берегу озера, там такие щуки, с ума сойти…

– То есть если что, рыбалкой вы проживете.