Сложно в наше время поведать человечеству нечто новое. Во-первых – никто ничего не слышит. Во-вторых, все всё уже описали, показали, обсудили и забыли. Да и эта сентенция уже давно всем надоела. Факты находят не в полях, а в сетях, отзывы – на сайтах, фотографии – в стоках. Настроение и чувства остаются за кадром или вне текста, перекрываемые количеством восклицательных знаков. Диалоги и беседы преобразовались в перекрестные ссылки, дискуссии – в линки и “лайки”. Эмоции сжимаются в черную дыру, в моем случае шоколадного цвета. В крошечную коробочку шоколадных конфет, истинным доброжелателем подкинутую в номер новой гостиницы в кибуце Нахшолим, куда завели меня любопытство и страсть к поездкам. “You never know what you are gonna get” – так было написано на коробочке. Вечная цитата из “Форрест Гампа” – “Жизнь – как коробка шоколадных конфет. Пока не откроешь, не знаешь, что тебя ожидает” (“Life Is like a Box of Chocolates. You Never Know What You’re Gonna Get”).
Да – жизнь полна неизвестностей. И для того, чтобы заслужить коробку шоколадных конфет, надо постараться. Встать рано утром, преодолеть пробки, отключить телефон – это, пожалуй, самое непростое в наши дни действие. И приехать в Нахшолим, где среди очень старых, просто старых, менее старых домиков-бунгало полтора месяца назад закончили строительство новой гостиницы – комфортабельной, уютной, светлой, в духе баухауза: основные элементы функционализма – воздух и вода – присутствуют с избытком. Внешние ажурные коридоры и свой личный бассейн у каждого номера на первых этажах. Номеров всего 24, детей не пускают. Цены – и к таким привыкаешь. Если опустить подробности про шоколад (только потому, что все эти подробности изложены на сайте www.cho.co.il), то добавлю, что гостиница – очень “умная”. Как отпираются двери, где зажигается свет и как устроен смеситель в джакузи могут догадаться только почитатели пелевинского SNUFF. Немого футуризма добавляют и синие морские звезды на стенах, внесенные в интерьер наряду с синими же морского цвета коврами дизайнером Ниром Гиладом, которого пригласили оформить эту гостиницу известные “отельные” мастера-архитекторы Йегуда и Йоэль Фридманы (ими построены только что открывшийся “Уолдорф-Астория” в Иерусалиме и “Берешит” в Мицпэ-Рамон). Просторнейший номер, ванная комната больше шкафа (или наоборот – это не важно), веранда, “свой” бассейн, за ним – зеленая лужайка, за ней – желтый пляж. За ним – море, с утра – синее, затем голубое, после полудня зеленое и жемчужно-сереющее к вечеру в розовых полосах заката.
А на закате – ужин. Шеф-повар гостиничного ресторана “Розмарин ” Офер Бен-Гиги делает чудеса и отдельное ему спасибо за выданный мне рецепт черной и красной икры: красной – из томатного сока, черной – из свекольного. Главный секрет – агар-агар.
Пляжи Нахшолим – Хоф Дор и Хоф ха-Боним известны своими островами, полуостровами, гротами, лагунами, пещерами, гаванями, рифами, ракушками, песком. Как ни назовите – той атмосферой неги, в которую окунаешься и отдыхаешь, отдыхаешь и отдыхаешь. А еще в Нахшолим уже 30 лет как ведутся археологические раскопки – подводные и на холме Тель-Дор, субботняя экскурсия на который предлагается всем гостям кибуца. С археологическими раскопками Тель-Дор связана и история музея “Мизгага” – “Стекольного завода”, на котором недолго осуществлялись планы Барона Ротшильда по производству винных бутылок для его же винодельни в Зихрон-Яакове в конце 80-х годов 19-го века.
Сам же, поначалу рыболовецкий, кибуц Нахшолим, возникший в 1948 году на месте арабской деревни Тантура, лет 10 назад не выдержал давления коллективного разума, поддался приватизации и теперь здесь не ловят рыбу, а заманивают туристов, впрочем, приманка соблазнительна. Морской рыбный промысел, как отрасль, тихо скончался в Израиле в начале 1960-х. Рыба перекочевала в бассейны, кибуцники занялись выращиванием авокадо и бананов, и обратили внимание на пляж. В результате этого внимания и появилась гостиница “Нахшолим”.
Еще в 1920-м году один из Ротшильдов – Джеймс – пытался организовать на этих землях под Зихрон-Яаковом еврейскую рыболовецкую деревню на месте древнего поселения, жители которого также жили морем более 3000 лет назад. Джеймс Ротшильд передал 200 дунамов купленной им земли своему знакомому из Еврейских Бригад, председателю Водной комиссии ишува доктору Меиру Гуревичу с тем, чтобы переселить на это месте субботников из Астрахани в планах создания еврейской рыболовецкой линии вдоль морского побережья. Эта история – одно из звеньев истории длинной, как морская волна. Недаром кибуц назвали Нахшолим. Нахшоль на иврите – это водный поток, большая длинная волна, ну почти что девятый вал или цунами.
Первые годы члены кибуца жили в брошенных арабских домах Тантуры – на холме, где первоначально планировалось еврейское строительство, обнаружили следы древнего портового города Дор – естественная гавань и цепочка мелких островов привлекали мореплавателей еще 5000 лет назад. В библейских источниках город Дор упоминается как центральный город этого региона. Порт Дор был самым крупным между Акко и Яффо в течение 2000 лет до римского периода – до того времени, как построили порт в Кейсарии. В византийский период с 5 по 7 век нашей эры Дор был крупным христианским центром. Не обошли этот холм и крестоносцы, сложившие здесь небольшую крепость, но потом курган долгое время оставался пустынным.
Если вы уже окажетесь в гостинице или в бунгало в Нахшолим, то не прогуляться на раскопки Тель-Дор и в музей Мизгага – просто невозможно. Подводные морские археологические раскопки начались здесь в 1977–м году, сухопутные – в1980-м, и постепенно находки и привели к созданию музея “Мизгага” в здании бывшего стекольного завода, пару лет назад наконец-то обретшего – в буквальном смысле – крышу.
Яаков Ротшильд начал скупать земли в деревне Тантура в 1882 году и поселил здесь две еврейских семьи, занимавшихся земледелием. В 1892 году в Тантуру приехал молодой химик, учившийся в Сорбонне – Меир Дизенгоф, приглашенный Ротшильдом для создания стекольного производства. Ротшильду нужны были бутылки для винодельни. Рассказ об этом стекольном заводе “Мизгаге”, построенном в 1891-м году, бесконечно интересен и оброс деталями, как днище корабля ракушками. И была бы эта история непрерывна, если бы не болота, миазмы которых вызывали малярию у работников “Мизгаги”. У четы Дизенгоф скончался от лихорадки двухмесячный младенец. Трагедии личные пересекались с финансовыми. Привезенные из Европы технологии не годились для местного песка – бутылки получались кривые и темные. В 1896 году фабрика была закрыта, ее здания постепенно разграблены. Остались только стены “Мизгаги” и старые эвкалипты. Вся эта история изложена в самом музее, там же можно посмотреть и фильм об истории фабрики. Но фильм – это капля в море экспозиции, посвященной морской археологии, раскопкам Тель-Дор, древнему производству красок “тхелет” и “аргаман” из раковин улиток, истории Наполеона, армада которого сбросила здесь в море пушки (потом на их лафетах вывозили раненых). И – великому множеству найденных здесь амфор всех размеров и видов, украшений, статуэток и каменных якорей, все еще цепляющихся за глубь времен и морей, за эпохи бронзовую и железную, эллинистическую и римскую.
Экскурсии на раскопки Тель-Дор проводятся для постояльцев гостиницы “Нахшолим” каждую субботу в 11. 00. Если повезет – то ее будет вести сам Курт Раве, интервью с которым приводится ниже.
Музей “Мизгага” открыт с воскресенья по четверг с 9-00 о 14-00, по пятницам с 9.00 до 13-00, по субботам и воскресеньям закрыт.
Пионером морской археологии раскопок в Нахшолим стал приехавший из Голландии Курт Раве. Семь лет назад я брала у него интервью (http://www.botinok.co.il/node/39275).
Вот оно:
Курт Раве: “Мои дети и внуки – израильтяне и евреи, а я все еще временный житель, но мне некогда сходить в МВД, да к тому же я не собираюсь отращивать бороду или проходить гиюр”.
Раве не хватает времени, ему всегда некогда, но он успевает так много, что у других это вызывает зависть. Курт Раве не теряет времени на формальности, иначе он не будет успевать делать то, что хочет и должен сделать. Мы заканчиваем интервью на бегу, Раве сбегает по лестнице, я грохочу следом и только и успеваю спросить “Курт, если мне понадобится вам еще раз позвонить и что-нибудь уточнить, когда это можно сделать?”. – “Так: сегодня четверг, вечером я лечу в Эйлат в клуб по подводному плаванию на Дельфиньем рифе, потом возвращаюсь в кибуц Нахшолим – у меня там дежурство в гостинице и мне надо присмотреть за моими циммерами. В субботу я провожу экскурсию. В воскресенье еду в Хайфу в университет – так что до воскресенья мне не спать, надо готовить лекцию. И еще мне надо кое-что сделать в музее и вообще я уже два дня не нырял, так что позвони мне в следующую среду – может вечером застанешь дома”.
Курт Раве родился в христианской семье в Голландии 51 год назад в маленьком приморском портовом городке Ден-Хельдер, где его считали городским хулиганом, ругали и любили. Он был приметной личностью в городе. Его отец был местным полицейским, мать – оперная певица. Во время Второй Мировой войны родители Курта были партизанами и спасали евреев.
Когда мать умерла, Курт решил похоронить ее в Израиле (у матери были еврейские корни в семье) на пригорке возле своего дома в Нахшолим, чтобы могила смотрела на море. “Как вы добились разрешения?” – “И не спрашивайте, – отмахивается Курт. – Я нарушил все законы, но мать похоронена согласно ее завещанию. Я вообще с детства не соблюдаю правил приличного поведения и не сильно подчиняюсь принятым нормам. В Израиле я уже 33 года, но мне некогда получить гражданство, так и живу здесь – временный житель».
Курт Раве занимается подводной археологией, он – один из основателей музея подводной археологии “Мизгага” в кибуце Нахшолим, один из 200 авторов новой энциклопедии по подводной археологии, профессиональный ныряльщик, владелец клуба “Аква-Дор” в Нахшолим. Он также один из владельцев клуба подводного плавания на пляже Дельфиний риф в Эйлате и гостиницы в Нахшолим, у него свои циммеры на берегу моря, он читает лекции о подводных исследованиях в Хайфском университете, а еще он музеевед, пишет книги и вытаскивает со дня морского затонувшие во времена былые лодки и оружие наполеоновских времен.
– Прямо напротив моего дома я нашел 28 лодок, но у государства, а точнее, у управления древностей нет денег их вытащить, консервация морских находок очень дорога. Но я проработал в управление древностей почти два десятка лет, так что кое-что мне все-таки удалось сделать.
– Вытащить ту самую лодку Христа из Кинерета и “Древний Корабль Мааган Михаэль”, который хранится в музее Хайфского университета?
– Я куда больше люблю свои находки, относящиеся к периоду наполеоновских войн.
Курт показывает мне отполированный морем приклад мушкета наполеоновских времен, затем демонстрирует куда более древнюю находку – медный светильник 3000-летней давности в форме голубки и сырой кусок дерева, вытащенный из моря на прошлой неделе, которому 2800 лет. Я сжимаю в руке влажный кусок древесины, не испытывая никакого трепета. Но такие люди как Курт Раве своими рассказами умеют вдохнуть жизнь в любую деревяшку.
– Когда ты вырос у моря, то с детства знаешь, что сначала ты берешь у моря все, что можешь, а потом оно у тебя. Мой отец работал в спасательной команде на море, так что опасности водной стихии хорошо мне знакомы.
Приключения Курта начались еще в его родном городке – самом северном в Европе военном порту – Ден-Хельдер – “Двери в ад” в переводе с голландского. Напротив это порта часто тонули корабли, так что смысл выражения “море всегда берет свое” Курт понял давно. После школы он закончил в Голландии академию морских офицеров, был призван в войска НАТО (в его родном городе располагается главная военно-морская база Нидерландов). То были времена холодной войны.
– Представьте себе – в Голландии меня учили воевать против русских, а когда я начал служить в ЦАХАЛе добровольцем в саперных войсках, то командовал взводом, в котором служили только “русские” и воевали мы в Ливане против российского оружия. Во время войны я – сапер, в мирные дни ныряю, став охотником за подводными сокровищами и наполеоновским оружием.
– Оружие играет в вашей жизни немалую роль. Сейчас вы заняты поисками французских пушек, а в Израиль попали благодаря мачете, оказавшемуся при вас в джунглях.
– Да, когда я воевал в Южной Америке, то вырезал на своем мачете “маген-давид”, мой приятель этим символом заинтересовался, и мы поклялись, что если выживем, то поедем в Израиль. И действительно, приехали сюда в отпуск на три недели, но я тут задержался и живу уже три с лишним десятка лет, женился, у меня три дочери, разлетевшиеся по свету.
– А в Южную Америку как вы попали?
– Был послан туда с войсками НАТО – воевать против партизан Че Гевары и наводить порядок в бывших голландских колониях. Жил в джунглях Амазонки, в Суринаме, на Карибских островах. Я был молод и мне было все равно, где махать мачете. Вместе с моим приятелем из Голландии – Фрицем – мы летели на вертолете над джунглями, потерпели аварию и упали на землю. Многие дни мы шли через джунгли, не имея понятия, где находимся. Как-то на привале я вырезал на своем мачете звезду Давида (со стороны матери в семье были евреи и у меня есть родственники в Израиле). Фриц обратил на это внимание, и мы решили, что если выживем в этой переделке, то отправимся в Израиль (ради справедливости скажу, что в одном из других интервью Раве коротко сказал, что на его мачете для рубки тростника, неизвестно как к нему попавшем, был вырезан маген-давид – М.Х.).
– Случилось чудо?
– Да, потому что в конце концов я прыгнул в реку, кишащую крокодилами. Видно, они были сытые, течение вынесло меня к некой деревеньке, оттуда мне удалось связаться со спасательной группой, которая позже обнаружила Фрица. На год наши пути разошлись, но через год он напомнил мне об Израиле и в ближайший же отпуск мы приземлились в аэропорту в Лоде – то был май 1973 года, за три месяца до Войны Судного дня. Во время одной из прогулок по стране мы встретили группу добровольцев из Голландии в кибуце Нахшолим около Хоф-Дор, так что вскоре я работал на уборке хлопка и продлевал себе визу.
– А как любовь к морю стала профессией?
– По приезде в Израиль я совершенно не представлял, чем буду заниматься. Увлекся подводным плаванием, потом – подводной археологией, музееведением, начал работать в управлении древностей, позже – читать в Хайфском университете лекции по морским наукам. А когда кибуц распался, то еще открыл свой клуб ныряльщиков, гостиницу и циммеры, которые, как и мой дом, стоят прямо на берегу моря. В клубе я не только выдаю оборудование и провожу инструктаж, но и устраиваю лекции по истории и морской археологии и, конечно же, морские экскурсии. Мой клуб “Аква-Дора” – это не просто клуб любителей подводного плавания, а небольшой морской филиал Хайфского университета для тех, кто интересуется подводной археологией.
– А музей “Мизгага”- музей морской и подводной археологии?
– Да, и музей, который я основал с приятелями за свой счет, бывшее здание стекольного завода, принадлежавшее Ротшильду, в котором выставлена коллекция наших находок.
– Сколько сокровищ все еще в море, а не в музее?
– Давайте посчитаем: скажем, что ежегодно у берегов Эрец-Исраэль тонули 5 кораблей. За 5000 лет истории – 25.000, сокровищ не счесть. Ведь залив у побережья Хоф-Дор 4000 лет назад был естественной портовой гаванью древнего процветающего города Дора. Но я особо интересуюсь наполеоновским оружием. Наполеон, после того как не смог захватить Акко в 1799 году, проплывал тут по дороге в Египет. Он хотел как можно быстрее оказаться в Александрии и приказал сбросить с кораблей часть тяжелого орудия, пушки, которые мы и вытаскиваем со дна морского.
В 1975 году Курт Раве начал работать морским инспектором управления древностей и пробыл в этой должности 15 лет. Закончил обучение на вторую академическую степень по кафедре морских цивилизаций в Хайфском университете. Прочитал тысячи книг по морской археологии, но основные знания приобрел в море, поднимая сокровища затонувших кораблей времен римских и византийских – светильники, кувшины, мечи, якоря; орудие наполеоновских войн. Все найденное он хранит в построенном еще в 1891 году, долго стоявшем полуразрушенным, без крыши, и отремонтированным Раве и его друзьями здании стекольного завода барона Ротшильда, которым управлял Меир Дизенгоф. Но та фабрика быстро закрылась – песок Тантуры в этих местах не подходил для производства винных бутылок. Лет 20 назад Раве вместе с другими археологами-подводниками обнаружил в Музее Рокфеллера в Иерусалиме старые карты географа Наполеона Жекутена. На них в районе Тантуры был начертан знак – скрещенные сабля и мушкет, указывающие на месторасположение временного лагеря французов. Позже археологи поняли, что мушкетом и саблей французы обозначали места захоронения оружия. В бывшем госпитале для французских солдат были найдены письма наполеоновских солдат и дневники генералов. В этих письмах, а также в отчетах, составленных секретарем Наполеона Буриеном, было указано точное количество сброшенных в море и схороненных в зыбучих песках пушках.
Раве участвовал и в поднятии “Лодки Иисуса», выставленной сейчас в музее в кибуца Гиноссар на Кинерете. В 1982 году рыбак из Гиноссара Мойше Лупен нашел, ныряя, несколько золотых римских монет. Он тут же связался со своим приятелем – Куртом Раве – и тот довольно быстро обнаружил под водой лодку, насчитывающую по меньшей мере 2000 лет. “Я быстро понял, что речь идет о редкой находке – вспоминает Раве. – Вместе с моими друзьями, на свои деньги, мы выкопали ее из дна Кинерета и 10 лет держали в особом восковом растворе при температуре 60 градусов. Ну, а потом, папа Римский решил, что это лодка Иисуса, и в Гиноссар стали стекаться тысячи туристов”.
Древний корабль “Мааган-Михаэль”, выставленный в музее Хайфского университета, был обнаружен в нескольких метрах от берега возле кибуца Мааган-Михаэль на Средиземном море. Это построенный из дерева корабль (длина 12.5 метров и ширина 4 метра) персидского периода, приблизительно 400 лет до нашей эрыто ест ему уже 2400 лет. Корабль был обнаружен случайно, но вытаскивали его несколько лет: извлеченные из морской воды деревянные части деформировались и их было практически невозможно состыковать. Корабль был найден случайно: подводные археологи Шели Ваксман и Курт Раве выступали с лекцией в кибуце Мааган-Михаэль, и им был задан вопрос “как определить примерное место захоронения корабля?”. Ответ был дан такой: “Признаками могут являться обломки дерева, а также камень нездешнего происхождения, который брали на корабль в качестве балласта. В прибережных местах Израиля основной материал – песчаный известняк. А другой камень, например, гранит в сочетании с деревянными обломками может свидетельствовать о возможном захоронении затонувшего корабля». Раве и Ваксман произвели поисковые работы в Мааган Михаэль, в указанном одним из кибуцников после лекции месте, и обнаружили деревянные обломки, камень, черепки керамических кувшинов и масляные подсвечники. Было ясно, что обнаружено захоронениедревнего корабля. Начались археологические работы, продолжавшиеся три сезона с 1988 по 1990-й год. Сейчас корабль можно увидеть в Хайфском университете.
Насущные сайты:
Сайт гостиницы “Нахшлолим”
http://www.nahsholim.co.il, 04 6399533
Сайт музея “Мизгага”
http://www.mizgaga.com, 04-6390950
Сайт школы Курта Раве
http://www.northern-wind.com/
Маша Хинич. Фото: Осаф Пинчук и Офер Талуй
Загрузка ...